Институт экстремальных проблем

— Правда?! — одновременно вскочили со своих табуреток ребята. — Вы выйдете на работу? Вы скоро поправитесь?

Медведеву так согрела душу их искренняя радость, что он едва сдержался.

— Надеюсь, — ответил он чуть дрогнувшим голосом, стараясь, чтобы мальчишки не увидели его глаз. — Только вы не очень-то радуйтесь заранее, — Вадим проглотил образовавшийся в горле комок, — в своей группе я вам легкой жизни не обещаю. Побегаете на время с первого этажа на двенадцатый с тридцатикилограммовым рюкзаком, посмотрю потом на вас и послушаю, что вы начнете говорить обо мне. Если со здешней работой будете хорошо справляться, я попрошу, чтобы вам уже сейчас разрешили тренироваться с моими парнями.

«Как же немного им пока нужно для счастья! — с легкой грустью думал Вадим, наблюдая за восторженной возней молодых экологов. — Ирина права – они еще мальчишки, но мальчишки хорошие, я бы с радостью взял их к себе в группу». «Вместо Антона? — вдруг захолонуло сердце. — Значит, ты не веришь Свете, когда она говорит, что лабиринт поможет ему? И в свое выздоровление не веришь?» «Верю!!!» – чуть не заорал во весь голос Вадим и оглянулся. Ирины ребята на радостях устроили прямо в лаборатории боксерский поединок и так увлеклись, что не заметили ни того, как он корчился от внутреннего крика, ни того, что вернулась их начальница.

— Бои без правил? — насмешливо спросила она. — По какому поводу такое ликование? Закончили обсчитывать выбросы Краснохолмского комбината? Составили сводную таблицу и нарисовали карту? Что-то я сильно сомневаюсь в таких достижениях.

— Не сердись, это я виноват, — Медведев взял ее за руку.

— Та-ак… — угрожающе протянула Ирина. — Что ты им пообещал?

— Только то, что попрошу для них разрешение тренироваться с моими гавриками, как их называет Петрович, но и это при условии, что к ним не будет претензий, — успокоил ее Вадим.

— Одна двойка – и никакого телевизора! — рассмеялась Ирина.

* * *

Медведев просидел у Ирины в лаборатории почти до вечера. В ее присутствии он намного меньше волновался за любимую, а ближе к концу рабочего дня Светлана сама дозвонилась до него и сказала, что из-за пробки на Окружной они с Павлом доберутся до института не раньше семи часов.

— Я дождусь их, — решила Ирина, выслушав пересказ разговора Вадима со Светой. — Домой поедем вместе, заодно спрошу, как там Сережка. Что-то у него, мне показалось, голос очень усталый, зря они отказались сменяться.

— У них сейчас коллективный комплекс, — поморщился Медведев, — опасаются, что их посчитают неполноценной группой и расформируют – я-то когда еще смогу выйти на работу, если вообще смогу, — он помрачнел, — поэтому их и тянет все время кинуться грудью на амбразуру или, что вернее, задницей на ежа!

— Неужели Николай Кронидович на это пойдет? — поразилась Ира.

— Ира, он ведь не вечен, — вздохнул Вадим. — Кронидыч наш очень сдал за последний год, постарел, давнишние болячки обострились. Светлана его всеми своими способами подлечивает, Дронов раз в три месяца на неделю в клинику укладывает, но сколько он еще сможет проработать? А у директора могут быть совершенно другие соображения по поводу структуры отряда, на меня он, скорее всего, просто плюнет и окончательно переведет на административную должность, даже когда я встану на ноги.

Медведев, представив перспективу всю жизнь заниматься бумажной работой, в сердцах так стиснул небольшую круглую колбочку, которую вертел в руках, что раздавил тонкое стекло.

— …! — не сдержался Вадим.

Ирина едва не отвесила ему затрещину, но вовремя остановилась.

— Твои бы возможности – да для мирного использования! Кто угодно сдаст с таким контингентом!

Она схватила склянку с каким-то раствором и, держа окровавленную руку Медведева над небольшой раковиной, вмонтированной в лабораторный стол, принялась поливать разрезанную осколками стекла ладонь. Жидкость при соприкосновении с кровью пенилась и жгла порезы, а Вадим молча то смотрел на свою руку, то на Ирину, отмечая, насколько хладнокровно она действует.

Когда пена перестала окрашиваться в розовый цвет, Ира взяла пинцет и стала вытаскивать глубоко впившиеся осколки. Медведев ждал гневных высказываний или, по крайней мере, язвительных комментариев в свой адрес, но не услышал ни слова до тех пор, пока последний кусок стекла не был вытащен из его ладони, а порезы не залиты медицинским клеем.

— Швы, я думаю, накладывать не нужно, но руку врачам покажи, вдруг я что-то не заметила, — довольно спокойно сказала Ирина, убирая клей и вату в аптечку, и вдруг взорвалась: — Больше я тебя на порог лаборатории не пущу!!! Если бы можно было, я аннулировала бы тот зачет, что поставила тебе в припадке непомерного благодушия! Как младенцу, обязательно нужно что-то схватить в руки! Давай, продолжай в том же духе! В двадцатилитровых бутылях кислоты у нас, к несчастью, нет, но несколько литров, чтобы ты мог их вылить на себя, сейчас найдем!

Саша Суворов, услышав шум, заглянул в помещение, где стояли приборы.