Институт идеальных жен

Увы, я просчиталась: напугать графа оказалось не так легко.

— Позовем горничную, пусть принесет все, что нужно, а там разберемся.

— Стойте! — Я окончательно запаниковала. — Не смейте!

— Почему?

— Да хотя бы потому, что… вы же не одеты! Что обо мне подумают люди?

— Действительно незадача… Ну, раз люди все равно подумают… — Он вдруг резко изменил направление и начал надвигаться на меня.

— Подождите! Что они подумают?

Я отступила и пятилась до тех пор, пока не споткнулась о кровать.

— Вы — привлекательны, я — чертовски привлекателен, мы помолвлены, так что зря время терять? — пояснил граф Аттисон, буквально возвышаясь надо мной. Мне пришлось задрать голову, чтобы смотреть ему в глаза.

Рейнард сделал еще шаг, и я, непроизвольно отшатнувшись, упала на постель. Мужчина стал коленом на край кровати и наклонился надо мной, опираясь на здоровую руку.

— Вы… граф Аттисон… ваше сиятельство… ой, ваша светлость, что вы делаете?

Мысли окончательно спутались. Близость завораживала и в то же время пугала. Почему-то подумалось, что я слишком молода, чтобы вот так вот…

— Вы только что называли меня по имени. — Голос звучал с хрипотцой, заставившей меня задрожать.

Ничуть не сомневаясь в том, что сейчас произойдет, я изо всех сил забилась, пытаясь вырваться. Внезапно Рейнард охнул, перекатился на бок и сквозь зубы произнес несколько абсолютно незнакомых мне слов.

— Ой… — только и сказала я, понимая, что нечаянно задела его рану. — Извините…

Вместо ответа мужчина бросил на меня мрачный взгляд и вдруг совершенно неприлично громко расхохотался.

— Вы невозможны, — сказал он, вытирая слезы, брызнувшие из глаз. — Право, Амелия, я уже лет пять не испытывал таких ярких эмоций, как с вами за эти дни.

— Эмоций? — выдохнула я. — Хотите сказать, что то, что только что было, имело отношение к эмоциям?

— Ну… — протянул Рейнард, переворачиваясь на бок и подпирая голову здоровой рукой. — Скажем так, мне очень хотелось вас проучить.

— Что?! — Я подскочила, а кровать жалобно скрипнула. — То есть вы не собирались?..

— Нет, но все может измениться, — торопливо проговорил Рейнард, не иначе как заметив жажду убийства в моем взгляде. — Если, конечно, вы настаиваете, то я готов, несмотря даже на тяжелые раны… Кстати, может, ее все-таки перевязать?

Он с некоторым беспокойством покосился на плечо. Рана открылась, и теперь алые капли падали на белоснежную простыню.

— Обойдетесь подорожником, — отрезала я, вставая и поправляя платье.

На тумбочке я заметила зеленый листок, как раз тот, который прятал от меня Этьен, подобрала его, демонстративно поплевала и налепила на рану.

— А вас в пансионе все-таки неплохо учат, — хмыкнул Рейнард. — Экое новшество: лечить колотые раны змеиным ядом!

— Я вообще могу добить вас, чтоб не мучились, — мрачно пообещала я, косясь на ружье, висевшее над головой жениха.

— С вас станется.

Рейнард усмехнулся и неторопливо поднялся. Я невольно залюбовалась его скупыми движениями и тем, как перекатывались мышцы под кожей. Определенно, у статуй в музее такого не было.

— Придется все делать самому, — пожаловался он в никуда и, подойдя к тазу, смочил первую попавшуюся тряпку водой.

— Подождите! — не выдержала я. — Присядьте.

Он послушно сел на указанный стул. Взяв небольшое полотенце, лежавшее на краю кровати, я намочила его и начала аккуратно промокать кожу вокруг раны.

— Все-таки ее надо зашить. — Я подняла голову и встретилась с задумчивым взглядом серых глаз.

— И так сойдет, просто наложите тугую повязку, — подсказал граф Аттисон.

— Говорите так, будто… — я вдруг осеклась, заметив небольшой шрам у него на груди. — У вас уже были ранения.

— Да, — он пожал плечами. — Шрамы же украшают мужчину…

— И добавляют седых волос женщине, — проворчала я еле слышно, набравшись смелости и внимательно осматривая рану. — Все-таки лучше зашить.

Рейнард усмехнулся.

— Бинтуйте, — коротко приказал он. Спорить я не стала, просто наложила повязку так, как меня учили дома, и закрепила концы булавкой.

— Готово.

— Спасибо! — Рейнард поднялся и потянулся за рубашкой. Жилет надевать не стал, опасаясь вновь потревожить рану, лишь накинул на плечи редингот. В этот момент в дверь постучали.

— Да! — рявкнул жених.

Горничная вновь вошла в комнату, неся огромный поднос, нагруженный склянками.

— Прошу прощения, миледи, но рыбий жир найти не удалось, — проговорила девушка, старательно делая вид, что не смотрит на смятые простыни, на которых алели капли крови.

Я покраснела.

— Это не то… — начала было я, желая объяснить служанке происходящее, но Рейнард не дал мне этого сделать.

— Спасибо, милая, ступайте, — распорядился он, подталкивая горничную к дверям. — Мы разберемся сами.

— Как пожелаете. — Получив медную монету, та послушно вышла.

— Рейнард! — Я кинулась к дверям. — Надо ей все объяснить! Что она о нас подумает?!

— Странно, что вас не смущали подобные мысли, когда вы садились в карету к моему кузену, леди де Кресси, — сурово ответил он.