Институт репродукции

И вот постепенно, из этого ее полудетского блога, выросло то, что стало для моей мамы делом жизни и смерти.

Когда мамы не стало, у меня вошло в привычку перечитывать ее посты того времени. Некоторые из них я запомнила почти наизусть. Иногда мне кажется, что их писала какая-то другая, альтернативная я.

Между прочим, многие из них по-прежнему актуальны. Ведь, на самом-то деле ничто особо не изменилось.

В один из своих приездов в Москву, мама встретила моего отца, и сразу в него влюбилась. Роман их был кратким, бурным, и безнадежным. С самого начала они знали, что им вот-вот предстоит расстаться, отец ничего от нее не скрывал.

Однако именно эта неизбежность, изначальная заданность разлуки, раз и навсегда избавила их отношения от какой либо фальши, размолвок и непоняток. На это у них просто не было времени.

Узнав о своей беременности мама, ни капли не расстроилась и не испугалась, а наоборот, ужасно обрадовалась. Хотя отец к тому времени успел уже свалить из страны. Но, несмотря на отсутствие каких-либо перспектив на замужество, всю беременность мной мама оставалась счастливой и довольной, как слон!

Досрочно сдав в техникуме все предварительные экзамены, мама в ожидании ГОСов перебралась в Москву, подальше от ворчливого деда. Где, впервые в жизни, зажила совершенно одна, в собственной, оставшейся от родителей и сдаваемой до сих пор квартире. Деньги, и неплохие, мама зарабатывала, пользуя дедовскими травами окрестных собак и кошек.

Прошерстив интернет в поисках места, где лучше всего протусоваться до родов, мама остановила свой выбор на «Чистом истоке». Потому что там был самый большой в Москве бассейн для беременных, и единственный на всю Москву безумно какой-то крутой тренажер для растяжки промежности.

Прилагавшийся ко всему этому в нагрузку курс лекций, маму сперва совершенно не заинтересовал. В том, что рожать она будет дома, у нее изначально сомнений не было. Оставалось только определиться насчет разных мелких деталей – рожать ли ей на суше или в воде, в квартире, или лучше где-нибудь на природе, когда именно перерезать пуповину – в самый день родов, или лучше подождать неделю-другую, пока сама не отвалится, рожать ли совсем одной, или все-таки позвать кого-нибудь для страховки. И, конечно, самое главное – как же все-таки назвать ребенка?!

Вообще-то она с самого начала склонялась к Анастасии, но вдруг, например, это будет мальчик?

Однако первоначальный мамин скептицизм довольно быстро прошел, и вскоре она уже с удовольствием бегала на лекции в клуб. Правда, не столько ради знаний, сколько ради чужих охотничьих рассказов. Сам-то процесс родов она себе и так более-менее представляла, основные идеи, проповедуемые клубом, тоже были ей давно знакомы. Зря, что ли, она проторчала все первые несколько месяцев залета на сайтах беременных и кормящих, вырабатывая, как всегда, свою точку зрения на все?

Мама быстро передружилась со всеми акушерками клуба, почти сразу сделавшись среди них своей. Причем настолько своей, что, задолго до собственных родов, начала ездить на чужие. Пока что в качестве ассистентки. Ей уже тогда было что предложить. Все-таки потомственная травница, и фельдшер, пускай хоть ветеринарный.

Однако с первого клубного дня мама сразу выделила из всех тетю Веру, как единственного человека, которого сможет вытерпеть рядом с собою во время родов.

Конечно, в случае, если она окончательно откажется от мысли рожать одной.

*

Я почти ничего не знаю о своих родах. На маминой странице под этим числом один коротенький пост: «У меня дочь! Зовут Анастасия! Было классно! Готова рожать хоть каждый день! Если б еще детей от этого не было…». Под постом стоит фотография новорожденной меня – лопоухой, лысой, в крови и смазке. Фотка очень похожа на аналогичную Светкину, сделанную покойным Игорем. Подробностей – ноль. Маму теперь уж не спросишь, а тетя Вера говорит, что ей и вспомнить-то особо нечего. Когда мама, колебавшаяся до последней минуты, набрала все-таки ее номер, тете Вере едва успела добежать и подхватить наполовину уже вылезшую меня. Собственно, и подхватить не успела, потому что лежащая на кровати и тужившаяся мама в промежутке между схватками строго сказала ей: «Не трогай ребенка!»

– И вот я так и стояла, руки в боки, и смотрела, как ты рожаешься, и ужасно боялась, что мать твоя порвется вся с ее заморочками, однако нет ведь, не порвалась вообще зараза! Впрочем, ты не такая уж и крупная была – всего два девятьсот на безмене потянула, чистая килька. Вот Марфутка – другое дело! Четыре пятьсот, еле вытужили!

– Теть Вер, а почему ж ты все-таки ее послушалась?

– Твою мать попробуй не послушай!

*