Институт

- Ну, если так... - промолвил потрясенный Игорь и шутливо добавил - Хорошо, все-таки, академиком и директором быть! Все само в руки идет!

Мельченко рассмеялся:

- Вот уж это тут точно не при чем! В гробу они видали всех этих республиканских академиков и директоров. В лучшем случае - люкс с бутылкой водки под гранат. Тут другое...

Игорь посмотрел на него в полном недоумении.

- Хорошо, - сказал Мельченко - разъясню. Но строго между нами. О-кей?

- Могила! - поднял руку в присяге Игорь.

- Видишь ли, тут все на другом уровне. Ты, конечно, не знаешь, но у нас в республике есть первый зампредсовмина по фамилии Мильченко. А республиканский первый зампред фигура с реальными возможностями. С ним лучше быть в хороших отношениях. Теперь смотри - как ты сам знаешь, годы мои не такие уж дряхлые, а на карьеру пожаловаться не могу. Мы-то с тобой знаем, что я действительно немало чего сделал. А начальственный народ в дальних провинциях свой вывод соорудил - ведь им что Мильченко, что Мельченко, да и на слух звучит практически одинаково - вот они и решили, что я его сын, которого он вверх тащит, как может. А сына ублажить, он и отцу какое слово хорошее передаст. Вот смотри на записки - одна от начальника местного Госплана, другая от секретаря обкома, третья от секретаря ихнего ЦК по промышленности и, наконец, последняя - от такого же местного первого зампредсовмина. Усек? Поскольку это уже совсем не в первый раз, то я довольно быстро разобрался. Честно говоря, даже самому Мильченко на одном совещании, где случайно пересеклись, рассказал. А он нормальный мужик, с юмором, только посмеялся - сами ведь несут, так что пей спокойно. Благословляю. Вот теперь и будем жировать. Хотя хозяева нас так поить-кормить будут, что все это нам вряд ли понадобится. Тогда с собой заберем - семьи побалуем. Ну, вперед?

Оттянулись по первое число, так что к открытию симпозиума еле выползли. Но тон их времяпрепровождению был задан! Так что и само открытие, и последовавшие за ним регулярные сессии оказались как бы необходимыми для восстановления сил перерывами в непрерывном празднике чревоугодия. Куда там Рабле с его детской средневековой фантазией! Учиться ему и учиться у простого советского начальника хозяйственного управления среднеазиатского республиканского ЦК!

Впрочем, как и предсказывал Мельченко, потребление продуктово-алкогольных благ всеми участниками происходило отнюдь не по номерам, а вполне централизованно и даже цивилизованно – в рамках совместных трапез, регулярно происходивших утром и вечером (днем был совместный со всеми остальными участниками, но от того не менее роскошный обед в украшенной живыми цветами турбазовской столовой на двести с гаком посадочных мест) в сказочной по интерьеру и обстановке столовой цековской дачи. За каждым из удостоенных быть поселенными на даче гостей было закреплено обозначенное именной табличкой на русском и английском место за бесконечным белоскатерным столом, на котором беспрерывно возникали разносимые вышколенными почище какого-нибудь “Метрополя” официантами шедевры среднеазиатской кухни под разнообразными экзотическими названиями, которые зарубежные гости старательно записывали на бумажных салфетках, чтобы, по черному напившись к концу ужина, забыть эти салфетки на измызганных тарелках и на следующий день начать все сначала. А не напиться было ну просто никак невозможно, ибо стол был буквально заставлен стеклотарой с разнообразной водкой московского розлива и всеми возможными продуктами вполне развитой винодельческой промышленности принимающей республики. К тому же, как поспешили заверить гостей хозяева, оплата за всю эту роскошь была в регистрационный взнос, который за приглашенных докладчиков внес Оргкомитет. И от такой неожиданной и оттого еще более прекрасной халявы ни американского, ни французского, ни, тем более, советского гостя было и за уши не оттащить!