Институт

Однако, как ни гладко все было на бумаге, без оврагов, да еще каких, не обошлось. Овраги начались вечером пред отчетного и предотлетного дня. Первая запятая образовалась с багажом. Довольно скоро выяснилось, что, как ни примеряйся, но у обоих налицо был явный перевес, и каждый из четырех (по два на душу) чемоданов тянет заметно выше скольких-то положенных тогда аэрофлотовских килограммов. По официальным правилам это означало необходимость вполне приличной доплаты, о которой и речи быть не могло по причине полной вытраты всех причитавшихся им долларов и даже центов. С другой стороны, бывалые путешественники говорили, что сами американцы на мелочи вроде пятикилограммового перевеса вообще внимания не обращают - так что на пути от Вашингтона до Монреаля бояться нечего, а в Монреале на регистрации и загрузке советского рейса работает смешанная команда - не только соотечественники, но и простые канадцы, которые в прошлом неоднократно доказывали, что они люди сострадательные, и к стремлению советских гостей прибарахлиться относятся вполне сочувственно. Так что, на кого нарвешься - могут и без звука пропустить. На это они и решили надеяться, тем более, что о частичной разгрузке ни один из них и не помышлял - товар был мысленно уже разобран по принадлежности и пути назад ему не было. Однако, некое томление в их душах, все-таки, поселилось.

Следующую неприятную неожиданность судьба подбросила им наутро, когда они практически отговорили перед своими экзаменаторами и уже радовались в душе, как все хорошо и доброжелательно проистекло. Однако, когда подошла пора попрощаться, американский чиновник, руководивший допросом или, в американской версии, дебрифингом, неожиданно попросил их еще минутку не уходить, вышел в соседний кабинет и вернулся оттуда с довольно большим картонным ящиком, изящно надписанным и на редкость красиво и мощно засургученпым со всех возможных сторон. "Вот что я вас попрошу, господа", - сказал он таким тоном, что стало ясно: об отказе и речи идти не может - "Передайте, пожалуйста, этот пакет вашему Генеральному директору. Здесь ничего особенного - разные памятные фотографии о его недавнем визите. Но передает их наш министр, так что в некотором роде их можно рассматривать как межправительственную почту". Поставил ящик рядом с Игорем и откланялся. Ящик был легким, но все равно его наличие означало, что у них появилось пятое место (да еще требующее особого внимания!), и как с ним в самолет - один Бог знает! То есть, они отлично понимали, что при перелете от Вашингтона до Монреаля вышняя помощь им потребуется вряд ли, поскольку работники американских авиалиний не только на не слишком вызывающие перегрузы, но и на лишние места тогда еще особого внимания не обращали, тем более, одно на двоих. Но вот что будет при посадке в самолет родного Аэрофлота, предсказать было трудно. Да, впрочем, чего там - очень даже легко было предсказать, что сесть в самолет без шума, угроз или даже потери части багажа будет еще как трудно, если наткнутся они на помогающего канадским трудящимся соотечественника.