Инструктор ОМСБОН

Неспроста Кузнецов выбрал именно этот участок для прорыва. Он согласовал это место с командованием фронта, и теперь немцев атакуют сразу с двух сторон. Зря только я возрадовалась. Или не зря, а просто преждевременно, так как в небе появились «Юнкерсы», которые тут же взялись за работу. Часть самолетов стала бомбить наши позиции, а часть направилась на наступающие нам в помощь войска. Но такая лафа для немцев продолжалась недолго, потому что появились и наши истребители. Тут в воздухе закрутилась жуткая карусель, а нам было не до нее, так как все бойцы нашей армии бежали вперед. Я на бегу подумала, как, интересно, немцы отреагируют на то, что вдруг ни с того ни с сего несколько десятков бугорков превратились в какие-то непонятные фигуры, мчащиеся на их позиции. К сожалению, немцев это не сильно смутило – двухлетний опыт сказался. Они открыли огонь, который, правда, был не очень сильным, так как моя рота постаралась на славу. Во всяком случае, пулеметчиков мы вроде бы вывели под ноль. Но был и минометный обстрел, и стрельба из карабинов. Нас в определенной степени спасало то, что за спиной стрелявших в нас немцев тоже шел бой. Тут около меня что-то громко хлопнуло, меня сильно ударило в бок, а потом в голову. На этом мои мысли оборвались.

Уй-уй-уй, больно-то как!.. Я хотела возмутиться, но даже вздох отозвался резкой болью где-то справа в груди. Пришлось тихо-тихо что-то прошипеть. Что я шипела, мне и самой было не понять, но зато услышала как бы в отдалении голос:

– Владимир Сергеевич, кажется, она приходит в себя.

– Вполне возможно, Ирина Викторовна. Организм молодой, крепкий, тело спортивное. Прогноз самый положительный. Я так и доложу командарму. А вы подождите, пока она полностью очнется, после чего объясните раненой, что ей можно делать и чего нельзя.

Тут я решила последовать совету доктора и полностью очнуться. Чувства ко мне уже вернулись, и основным из них была боль. Потом к боли добавилось ощущение, что моя грудь как-то стянута. Поскольку мозги начали свою работу, я сообразила, что это повязка. А теперь, пожалуй, пора открыть глаза. Это удалось с первой попытки. Открыла и уставилась на женщину в белом халате и в такой же белой шапочке. Хотела поздороваться, но снова стало так больно, что я невольно застонала. И стонать тоже было очень больно. Женщина моментально отреагировала на мои стоны.

– Молчите, молчите. Вам сейчас нельзя говорить. Лучше внимательно послушайте. Если все будет понятно, то прикройте глаза. Вы хорошо слышите меня?

Хм, а вопрос-то интересный. Слышать-то я ее слышу, но как бы через вату. И как ей ответить на такой вопрос? Я прикрыла глаза, а потом чуть качнула головой. Как ни странно, но меня поняли.

– У вас, товарищ лейтенант госбезопасности, проникающее ранение в грудную клетку с травмой одного ребра и к этому еще контузия. Ну и, понятное дело, кровопотеря. Говорить вам пока нельзя, а слух скоро вернется полностью. Сейчас попробуйте осторожно пошевелить пальцами рук и ног. Только пальцами.

Я послушно все выполнила. Потом легонько поскребла пальцами по бедру. Врачиха быстро сообразила, что мне нужно, и позвала санитарку. Совершая вполне понятные действия, я поняла, что и эти вполне естественные манипуляции сказываются на поврежденном ребре. Очень больно. И, судя по диагнозу, мне это терпеть не менее двух недель. Врачиха сочувственно мне покивала и снова заговорила:

– Вам здорово повезло. Те, кто вас доставил в госпиталь, рассказали, что рядом с вами разорвалась мина, но вас спасли винтовка и пистолет, которые приняли на себя основной удар нескольких осколков. И серьезное ранение нанес только один осколок, который пробил ложу винтовки, потеряв при этом значительную часть энергии. К сожалению, оставшейся энергии хватило на преодоление сопротивления мягких тканей и на повреждение ребра. Еще хорошо, что основные внутренние органы не задеты. Осколок я удалила и положила в коробочку. Возьмете потом его себе на память. А контузия – это просто от близкого разрыва. Она за пару дней пройдет. Кстати, судя по небольшому шраму, у вас некоторое время назад уже была контузия головы? Не отвечайте, только моргните.

Я моргнула.

– Контузия была легкая?

Я опять моргнула.

– Наш главный хирург так и предположил. Теперь слушайте внимательно. Первые два дня вам лучше вообще не говорить. Дышать постарайтесь плавно и неглубоко. Ничего твердого жевать нельзя. Только протертая еда, бульон и чай. И лекарства, разумеется. А дальше посмотрим. Если нужно позвать санитарку, то вот палочка. Левой рукой возьмите палочку и постучите по стулу или по кровати. Если палочку случайно уроните, то стучите ногтем. К вам сразу же подойдут. Руки сгибать плавно и только в локтях. Никаких движений в плечевых суставах. Запомните главное – чем меньше вы будете беспокоить ребро, тем быстрее оно срастется. Да, чуть не забыла. Вы сейчас лежите в полевом госпитале, находящемся при штабе Западного фронта, но нам уже пришло указание отправить вас в головной госпиталь НКВД. Так что вечером вы полетите на санитарном самолете в Москву.