Инструктор ОМСБОН

Примерно через пару часов я решила, что нелетная погода – это, конечно, хорошо, но не до такой же степени. Ну, прошли мы линию фронта, прошли. Так пора бы дождику и перестать. А то вместо раненых у нас появятся простуженные, что тоже плохо. Еще через два часа я решила, что командир нарочно сделал так, чтобы дождь продолжал лить как из ведра. Мало того что все насквозь промокли, несмотря на плащи и накидки, так еще и ноги все время скользят то на мокрых ветках (при этом я со злобой вспоминала инструкцию движения по лесу: «В лесу не наступайте на сухие сучки, которые могут громко треснуть под вашей ногой» – три раза ХА, где они тут, эти «сухие сучки»?), то на глинистой почве. Наконец впереди показалась какая-то деревушка. Непривычно тихая – даже собаки не лают. Почувствовался небольшой запах дыма. Понятно, подтапливают, чтобы внутри было сухо. Но света в окнах не видно. Отряд остановился, и мы с комиссаром подошли к командиру.

– Значит, так, товарищи. Тут все тихо, но я этой тишине ничуточки не доверяю. И ни в эту, ни в какую другую деревню мы заходить не будем. Ни сейчас, ни потом. Вон в поле стоят стога. Так туда тоже не пойдем. Если что – оттуда по открытой местности не убежишь. Но и далеко отходить тоже пока не будем. Скоро рассветет, так что пора на отдых. Мы к деревне вышли со стороны леса, и дорог тут не видно. Значит, деревушка эта, если можно так сказать, тупиковая. Для нас это хорошо, поскольку мимо нее, скорее всего, не будут проходить немецкие войска. А сейчас слушай приказ. Всем отойти от деревни в лес на километр и там разместиться на отдых. На опушке леса оставим двух наблюдателей, которых будем периодически менять. Вопросы?

Вопросов не было. Не для того нас готовили, чтобы рисковать по таким пустякам, как ночевка под крышей, хотя очень хотелось бы. Сейчас даже койка в общежитии на полигоне представлялась царской постелью. При мысли о нормальной постели мне вспомнилась такая птичка – обломинго. Увы, это как раз она и прилетела. Однако в конце концов мы сумели неподалеку найти небольшую лощину, по дну которой бежал тоненький ручеек. На склонах лощины были выемки, в которых мы развели мелкие костерки, натянули над ними тенты и хотя бы по чуть-чуть, но просушились. Заставили себя немного поесть и тут же, не сходя с места, все, кроме часовых, завалились спать.

Вроде бы спала я немного, всего три часа, но почувствовала себя заметно лучше. Как я это определила? А очень просто – есть захотелось, причем очень сильно. Как там в мультфильме про Дюймовочку: «Поспали, теперь можно поесть». Но еду нужно пока экономить. Посовещавшись, решили посетить окраину деревни – вдруг удастся подкопать картошки или морковки. Выделили трех парней посильнее, двоим вручили по мешку, а третьему выдали лопату. Все остальные распределились вокруг деревни в охранении. Но только наши добытчики хотели двинуться за продуктом, как часовые подали сигнал. Все моментально попрятались. Через пару минут послышался шум, потом стало ясно, что идет колонна. Так оно и оказалось, причем комплектация колонны мне показалась несколько странной. Впереди, как это и положено, ехали два мотоцикла с пулеметчиками. За ними неторопливо, но очень внушительно полз танк Pz. III, который у немцев считается почему-то средним, хотя, как нам рассказывал Серков, по массе и толщине брони он примерно соответствует Pz. IV, который считается тяжелым. За танком шла легковушка, в которой, наверное, ехал офицер. За легковушкой двигались два тентованных грузовика, понятное дело, с солдатами. И замыкали колонну еще два мотоцикла.

– Странная какая-то колонна, – шепнул появившийся около меня Васин. – Непонятно, что им тут надо. Двигайтесь на правый фланг и передайте приказ: «Полная тишина, наблюдать».