Инструктор-попаданка в мужской военной академии (СИ)

Выбритый, в клетчатом костюме с белоснежной рубашкой его даже можно было назвать симпатичным, если бы не чересчур надменный взгляд, которым он орошал всех и каждого.

Лютин добродушно улыбался, завернутый в бежевую кофту и камуфляжный штаны, а Грей подошел ближе, чмокнул в губы и в полтона сказал:

— Увидимся вечером.

В коридоре воцарилась тишина. Как говорила Катя: «Бойся девочек, которые не выставляют в соцсети фото с парнем, значит, у нее их три». Но Грей спалил всю контору и довольный ушел.

Как вообще можно что-то скрыть в одном узеньком коридоре, где по утрам толпятся все и сразу?

Лицо Бастиана перестало быть таким ехидным, на нем отчетливо проступило недовольство, а Лютин не улыбался, а с прищуром смотрел. Приехали. Видимся второй раз за жизнь, а уже какие-то претензии.

— Внимательно вас слушаю, — пролепетала, опершись о дверной косяк и поправляя полотенце, замотанное на голове.

— Может, пройдем в комнату?

— Я вечером ногти стригла, не прибралась.

На скулах Бастиана заиграли желваки, а в глазах вспыхнул недобрый огонек. До меня с королевским дознавателем говорили лишь учтиво.

— Канат на вашем совместном уроке порвался не просто так, его кто-то подпилил, кто-то из студентов ваших групп.

— Ладно, проходите, — сдалась, отворив дверь в комнатушку.

Лютин с Бастианом устроились на краю узкой кровати, а я пристроилась на стуле, чинно сложив коленки и принявшись промокать волосы полотенцем.

— Срез на канате был характерным, и я нашел в кладовой подходящий инструмент, — он достал из сумки маленькую пилу, завернутую в несколько зип-пакетиков и по-деловому положил улику на стол, — ночью проводился следственный эксперимент, ширина лезвия идеально совпала.

— И что вы хотите от нас с Лютином?

— Присмотрите за студентами. Помогите найти виновного в инциденте, пока еще кто-то не умер. У империи есть серьезный враг, боюсь, что садовник действовал не один.

— Эти студенты учатся здесь годами, а мы с Лютином находимся тут без году неделя. Решили, что лучшая идея открыть секреты двум незнакомцам? Какую игру вы ведете, рин Бастиан?

— Игру в справедливость, — хмыкнул мужчина, забрал лезвие и по очереди кивнув мне и Лютину, вышел из комнаты.

Когда уже казалось, что потрясений хватит на сегодня, рот открыл братец:

— Ты должна расстаться с простолюдином.

— Чего?

— Мама прислала меня приглядывать за тобой, Урсула. Она не хочет, чтобы ты наделала глупостей, вернувшись на родину. Ты хоть не спала с Греем?

— Может тебе еще сказать какого цвета на мне трусы сегодня?

— Да как ты смеешь?! — прорычал он, вскочил и сжал мое горло, вжимая в спинку стула.

Я настолько опешила в тот момент, что даже не среагировала должным образом. Застыла в страхе, пытаясь нормально вдохнуть. Никто и никогда не поднимал на меня руку, а новый мир решил побросать по всем ямам.

— Не забывай, что ты ничтожна и не заслуживаешь любви. То, что мама разрешила тебе учиться должно служить на благо семьи де Левьер, а не твоим похотливым прихотям, сестренка!

Братец отдернул руку, и я закашлялась, хватаясь за горло руками.

— Все такая же, какой была в детстве, — фыркнул Лютин и тоже вышел в коридор, хлопнув дверью.

На первый урок я опоздала. Грей ушел раньше и мне пришлось идти по коридорам академии в одиночестве, сдерживая слезы. Не то чтобы я была хрупкой статуэткой, но все навалившееся знатно подрывало самообладание. Одного вечера с алкоголем в этом дурдоме было слишком мало.

— Рина Урсула, что вы здесь делаете? Почему не на уроке? — послышалось сбоку и я опомнилась поняв, что вот уже пять минут стою, уставившись в окно посреди коридора, Питер стоял чуть дальше, наблюдая за мной, облаченный в тот самый темно-зеленый камзол, который лежал сегодня на полочке в душевой.

— А, да, уже иду, — буркнула, развернувшись, чтобы уйти.

— Подождите! Вы чем-то расстроены?

— У меня все хорошо, извините, опаздываю на занятие.

— Вчера вы говорили мне, что я могу быть с вами самим собой, а сегодня врете?

«Ты ему нравишься, но это не помешает сдать тебя властям» — промелькнуло в голове. Но так хотелось признаться хоть кому-то.

Взвесив все «за» и «против» такого признания, поняла, что перевес слишком явный.

— Так вы и не бываете со мной самим собой. До встречи, рин Питер, — улыбнулась и поспешила уйти, сжимая под грудью очередную книгу по военному искусству в переплете болотного цвета.

Без Сигурда кабинет выглядел несколько пусто, несмотря на то, что пара-тройка десятков студентов выпускного курса расселись по своим местам, притихнув, когда я появилась на пороге.

— Урок хочу начать с устного опроса. Парни, ответьте, что для вас значит воинская честь?

Мужчины молчали с минуту, размышляя и переглядываясь, Ивар поправил очки и стал остервенело листать что-то в своем блокноте, поднимая пыль, первым руку вскинул Ниам и заговорил:

— Это сила духа и наитие поступать правильно, руководствоваться не страхом, а мужеством, выполняя приказы и защищая народ родной земли.

— Хорошо сказано, — кивнула я, — вы — будущее нашей империи…