Инструктор. Снова в деле

– Почему не сказал, что дождь идет? – рявкнул он на одного из охранников. – Я бы зонтик взял.

Мячиков, даже находясь в превосходном расположении духа, всегда, как истинный директор, находил то, к чему можно было придраться, и испытывал неизъяснимое удовлетворение, когда люди начинали теряться, запинаться, краснеть, бледнеть и что-то сбивчиво лепетать в свое оправдание.

Он подошел к черному «мерседесу» и провел пальцем по стеклу, как будто хотел смахнуть несколько дождевых капель. Ничего не сказал и нахмурился. Ему помогли усесться в машину и захлопнули за ним дверцу. Процессия, состоящая из двух серебристых «гранд-чероки» и «мерседеса» посредине, выехала на Кутузовский проспект. После того как однажды Мячикова попытались отправить в лучший мир, он всегда ездил с охраной и опасался появляться где-нибудь один. Тем не менее его все равно мучил страх неизвестности и тревога, так как он знал, что такой человек, допустим, как Фитиль, легко перебьет всю его охрану и его вместе с ней. Но в то же время Мячиков отдавал себе отчет в том, что не может ездить целой кавалькадой из двадцати машин, да и если на то пошло, его могут убрать с любой охраной, достаточно нанять профессионального киллера, для которого он будет словно мишень в тире. С трудом умещаясь на задних сиденьях, Мячиков тяжело дышал, словно после длительных физических упражнений. Он не привык взвешиваться, может быть потому, что боялся увидеть, как весы высветят нелестную для него цифру. Глядя на него, было нетрудно догадаться, что его вес зашкаливает за сто килограммов, и, быть может, какой-нибудь японский тренер, увидя его, пожалел бы, что нерадивые родители не отвели Мячикова в детстве на сумо. Но даже если предположить чисто гипотетически, что Мячиков смог бы стать сумоистом, то нельзя забывать о таких качествах любого профессионального спортсмена, как талант и сила воли. Насчет таланта неизвестно, а вот силы воли как раз таки было у Мячикова маловато и только хватало на то, чтобы есть все без разбора и опустошать холодильник не хуже саранчи. Такая сила воли и довела его до того состояния, что стоило ему чуть поволноваться, чуть поднапрячься, как подскакивало давление и начинало щемить сердце. Врачи давно советовали ему отказаться от неправильного образа жизни, но он, молча и внимательно выслушивая их рекомендации и, не спрашивая, сколько ему остается жить, выходил из медицинского центра и сразу же закуривал, чтобы успокоить нервы, а дома мог выпить коньяку.

Перед встречей с Фитилем Мячиков выкурил в машине две сигареты, выпил горячего кофе, мельком просмотрел газеты, не появилось ли каких-то новостей, тем или иным образом касающихся холдинга «Новый век», и закрыл глаза, чувствуя, как наваливается тяжесть сна.

– Григорий Константинович, мы уже на месте, – разбудил его голос нового шофера. Мячиков, еще не привыкнув к этому голосу, вздрогнул и хотел было выругаться, но отчего-то смолчал, полез в карман за платком и утер лоб.

– Что за холод вы мне тут устроили? Не видно разве, что я вспотел? Ну-ка, кондиционер выключите!

Отсутствующим взглядом он смотрел в окно, наблюдая за миром, словно космонавт через скафандр. По стеклу лениво сползали дождевые капли, дождь все учащался. Откуда-то сзади подъехал черный «лэндкрузер», весь заляпанный грязью, словно только что вернулся с каких-нибудь соревнований.

– Выйди из машины. И пригласи человека сюда, – произнес Мячиков, ни на кого не глядя.

Никто даже не дернулся. Тогда он прикрикнул на шофера:

– Ну чего расселся? Мое место хочешь занять или дождя испугался?

Тот с испуганным выражением лица, не заставляя шефа повторять приказание дважды, проворно выскочил из машины и, через некоторое время вернувшись обратно, взволнованно сообщил:

– Он в машине один. К нам не сядет. Просил передать, что не любит шелковых ниток не шее.

«Фитиль, как обычно, в своем репертуаре», – с досадой подумал Мячиков. Досада его была вполне понятна: ему пришлось самому выбираться из машины да еще и выходить в дождь. Он настолько располнел за последнее время, что каждый пройденный метр давался ему с большим трудом. Но спорить с Фитилем он не решился, зная, что, как тот сказал, так и будет.

За рулем «лэндкрузера» сидел приземистый мужчина, на вид лет сорока, крепкого телосложения. Лицо его, казалось, было сделано из стали и не выражало никаких чувств, вылитый робот, машина-убийца. Темные брови грозно нависали над карими глазами, в которых изредка вспыхивал зловещий огонек, и Мячиков часто был не способен выдержать этот взгляд. Фитиль смотрел так пристально, словно стрелял в упор, и Мячиков терялся, глядя на свои колени или ноги.

В машине с наглухо тонированными стеклами мог находиться не только Фитиль, потому Мячиков, не доверяя осмотрительности своего шофера, опасливо открыл заднюю дверцу и посмотрел, не прячется ли там кто-нибудь. Хотя, если бы его решили сейчас убить, данная предусмотрительность не уберегла бы его от пули.

– Боишься? – усмехнулся Фитиль, обнажая ряд золотых зубов.