Инструктор. Снова в деле

– Да? – едва он повернулся к Чубу лицом, как тот со всей силы ударил его бутылкой по голове. В руках осталось одно лишь горлышко. Пацан рухнул словно подкошенный. Отбросив горлышко за ненадобностью, Чуб нагнулся и пошарил по карманам неудавшегося шпиона.

«Значит, все-таки за мной пришли. Мочить собрались», – с каким-то недоумением подумал Чуб и, перепрятав пистолет во внутренний карман пиджака, метнулся прочь от ничего не понимавшего Охотникова, который решил оказать пострадавшему первую помощь.

Глава 6

Илларион как можно тише захлопнул за собой дверь. Не желая обозначать свое присутствие, свет зажигать не спешил. «Профессия – вторая натура, – вздохнул Забродов. – кажется, у меня уже не должно быть поводов к беспокойству. Служба закончилась, и я свободен, могу заниматься своими делами. Но нет, все время в моей жизни что-то происходит, и я решаю чужие проблемы. Хотя в данном случае я не могу так говорить. Все-таки Аркадий был моим другом, и если бы я равнодушно отнесся к его смерти, то грош мне цена. Теперь я не могу отсиживаться, надо что-то предпринимать».

Илларион на всякий случай достал пистолет. Когда речь идет о собственной жизни, все остальное кажется пустяками и проблемы разрешаются по мере поступления. Забродов искренне полагал, что ничего страшного не случится, если в крайнем случае ему придется взбудоражить это болото несколькими выстрелами; совсем невесело будет, если он из-за чрезмерной тактичности и нежелания тревожить соседей станет холодным трупом и загадочная смерть Тихого так и останется неразгаданной. Такой вариант его не устраивал, потому он крался по-кошачьи, рассчитывая каждое свое движение, и ступал так тихо, словно был бестелесным призраком. Он уже в любом случае обозначил свое присутствие тем, что открыл дверь и проник внутрь, но дальше начиналась совсем другая игра. Если здесь есть киллеры, ждущие прихода незваных гостей, то он заставит их сообразить, что они имеют дело с профессионалом. Иллариона уже обрадовал тот факт, что он не натолкнулся на дуло пистолета прямо в коридоре. Не успел бы даже испугаться, как был бы готов. Подкинул бы Сорокину работенки, а подозреваемой по делу могла бы проходить и дочь Тихого, давшая Иллариону ключи от квартиры. Забродов поспешил отогнать эти мрачные мысли и пружинящим шагом залетел на кухню. Если бы кто-то и решил пошутить, притаившись за стенкой, то Илларион не оценил бы его чувство юмора, палец лежал на курке и сработал бы мгновенно. Кухонька была небольшая, окна закрыты ситцевыми занавесками, сквозь которые пробивался свет луны, наводивший Забродова на любопытную ассоциацию. Он почувствовал себя охотником за вампирами, которые должны прятаться где-то рядом и в лучших традициях хоррора появляться со спины и в самом неподходящем месте. Он сердито осадил себя: «С современным кинематографом скоро совсем свихнешься. Перестанешь различать, что происходит на экране, а что в жизни».

На кухне Илларион стал спиной к окну, осмотрелся, хотя и осматривать тут было особо нечего. За спиной окно, по правое плечо работающий холодильник, слева старая плитка, над ней прикрепленные к стене кухонные шкафчики. В самом углу раковина, а перед холодильником небольшой стол с двумя табуретками. Тут только и прятаться можно было под столом да за углом. Забродов принял решение осмотреть квартиру на наличие подозрительных субъектов.

Илларион выглянул в коридор, осторожно вышел из кухни и вставил ключ в замочную скважину верхнего замка. Забродов был уверен на сто процентов, что проникали в квартиру, заранее изучив график работы Тихого, и что пасли его не одну неделю и всю операцию тщательно планировали. Можно считать, что жене Тихого повезло, потому что в этой несчастливой истории она должна была быть первой жертвой.

«Если предположить, что им нужен был только Тихий, то квартира здесь чиста. Но есть вероятность, что те парни думают, что Тихий делился со своей женой некой информацией, и даже если он молчал, то наверняка они захотят избавиться от лишнего свидетеля. И еще очевидно, что это убийство – звено в какой-то сложной, непонятной для меня цепи. Инсценировку ради какой-то мелочи делать не будут. Сработали профессионалы, раз у Сорокина не было никаких доказательств. Денег Тихий одолжить никому не мог, ими распоряжалась жена, да и ни с кем он серьезно не ссорился, не выпивал. Одно дело, если бы бытовуха была, тогда все понятно. А так все очень и очень непросто, и я боюсь, что это дело не одного дня. Где Сорокин со своей законностью! Он – пешка, которую можно легко убрать с доски. Интересно, а кто я? Конь, ладья, ферзь или тоже пешка, что, дойдя до конца, окажется бесполезным ферзем, которого тут же пустят в расход?» – думал Забродов, оценивая обстановку. Под ногами была ковровая дорожка, и Илларион, тихо сняв ботинки, пригнувшись, словно взвалил на себя тяжелый мешок, двинулся по коридору. Давненько он не был в гостях у Тихого и смутно припоминал обстановку; многое изменилось за это время, столько воды утекло, что и вещи тут были совсем другие, которых он раньше не видел.