Инструкция для дракона

— Вот и ответ на твой вопрос.

Королева убрала клинок и протянула его Берселаку, а он взял его.

Для такого воина, как он или Аннуил, это нужно хранить, ценить как доказательство превосходных боевых навыков. Она могла легко повесить его на стену, как и другое оружие, тем самым держа его вне досягаемости дочери. Но вместо этого отдала его Берселаку.

— Я сохраню его… пока не станет безопасно держать его рядом с ней.

— Прекрасно. Спасибо, Берселак, — сказала она и быстро добавила: — За то, что забрал его.

— Мы более чем рады тебе, Аннуил.

Затем, коротко кивнув и улыбнувшись внукам, Берселак вернулся к Риннон, крепко сжимая в руке драгоценный меч Минотавра.

* * *

Гвенваель открыл дверь в свою комнату и так же быстро закрыл её. Положив руку на ручку, он посмотрел на Дагмар.

— Почему бы нам не пойти в твою комнату? Там намного приятнее.

Он не знал, зачем утруждал себя попытками солгать ей. Она посмотрела на его лицо, прежде чем впилась короткими ногтями в его руку.

— Ой! Гвенваель отпустил ручку, и Дагмар распахнула дверь.

Великолепная блондинка — у неё было имя, но будь он проклят, если мог вспомнить — сидела голой на кровати и оживилась, когда снова увидела Гвенваеля, но затем надула губы, когда увидела Дагмар.

— Я знаю, это некрасиво, — начал он, но Дагмар подошла к блондинке, наклонилась и зашептала ей на ухо. Он пытался расслышать, но чертовы человеческие уши иногда бывали так бесполезны!

Блондинка перестала беспокоиться из-за того, что незнакомая женщина была так близко от неё, и пришла в ужас. Проблема в том, что она в ужасе смотрела на Гвенваеля. Затем с отвращением ахнула и встала с кровати, подхватила свою одежду и выбежала за дверь мимо Гвенваеля, словно боясь прикоснуться к нему. Он посмотрел ей вслед, прежде чем войти в комнату и закрыть дверь.

— Ты расскажешь, что поведала ей?

— Нет, — ответила Дагмар, ныряя в кровать. Затем рассмеялась, что ему совсем не понравилось, так как это больше походило на хихиканье.

— Знаешь, не нужно, чтобы ты портила мою репутацию.

— Да, потому что такая гордость быть Гвенваелем Растлителем.

— Губитель! И это только на севере. И у этих дамочек задолго до моего приезда была та ещё репутация. Но здесь, на Тёмных Равнинах, я Гвенваель Красивый. Гвенваель Любимый. Гвенваель Обожаемый.

— Гвенваель Шлюх.

— В некоторых частях Темных Равнин, да. Но помни, что теперь ты представляешь меня.

На это она захихикала ещё громче.

— О, неужели?

— Да. — Он шагнул дальше в комнату. — Вот почему я привёл тебя сюда. Нам нужно поговорить.

— Я не хочу говорить. — Она наклонилась и задрала подол платья, подняла колени и позволила ногам раздвинуться. — Понятно? Пусть твой рот работает, но не разговорами.

— Хотя я нахожу это странно возбуждающим, мы здесь не поэтому.

Она опустила платье и вздохнула.

— Хорошо, тогда для чего?

Он посмотрел на неё сверху и объявил:

— Я решил сделать тебе подарок, заявив, что ты моя пара. Разве это не замечательно?

Дагмар приподнялась, положив ладони на кровать.

— Это лучший вариант спросить меня, пришедший тебе в голову?

— Я не спрашивал.

— В этом-то и проблема.

— Почему?

— Разве ждать, что тебя о таком спросят, это великое дело?

— Я дракон. Мы не спрашиваем, а берём.

— Хочешь сказать, что Фергюс не спрашивал Аннуил?

— Ходят слухи, что он привязал её к кровати.

— Талит?

— Она проснулась и бум, её взяли. И это не слухи, она сама мне сказала.

Дагмар прищурилась, затем щёлкнула пальцами.

— Королева Риннон.

— Цепи.

— Нет! Серьёзно?

— Да. Видишь? Я самый милый. И пытаюсь сделать всё вежливо. Объявляю об этом, прежде чем связать тебя. — Когда она только уставилась на него, он огрызнулся: — И почему бы тебе не захотеть быть моей парой? Мы идеально подходим друг другу.

— Мы только что нашли голую женщину у тебя в кровати, и она ждала тебя.

— Это не моя вина. Вероятно, подарок от Фэла.

— И почему мне это в голову не пришло? — Она встала с кровати и почесала грудь.

— Сыпь становится всё хуже.

— Знаю. Не нужно об этом говорить.

— Почему ты огрызаешься? Не я виновник сыпи.

Все ещё почёсываясь, она принялась расхаживать по комнате.

— Ты не понимаешь, но есть несколько причин, по которым мы должны покончить с этим сейчас.

Ему не понравилось, как это прозвучало. Почему она сопротивлялась? Сопротивлялась тому, что так очевидно для любого, у кого были глаза? Ей надо купить новые очки?

— Какие? — он старался не рычать.

— Первая, — она подняла указательный палец, — отец ждёт меня дома.

— Ага, и тебе там так хорошо.

— Там свои проблемы. Вторая причина, — она не подняла ещё один палец. — Мне осталось добрых шестьдесят или семьдесят лет, если не рассматривать болезни или падение с лестницы. И я бы предпочла, чтобы мой муж умер со мной.

— Я поговорю об этом со своей матерью.

— С матерью? Что она может сделать?

— Нам очень необходимо об этом сейчас спорить?

— Нет. Третья, — и все ещё только один палец, — Я не делюсь.

— Я никогда не просил тебя об этом.

— Тебе и не нужно. — Она махнула на кровать. — Они ждут тебя, готовя себя на роль угощения.

— И это моя вина?