Инструкция к любви (не) предъявляется

— Что ты имеешь в виду? — уточняет, вновь кусая губы. — В том, что я все еще девственница, — говорит украдкой, отводя глаза в сторону, будто стыдится этого факта. Но я прикасаюсь указательным пальцем ее подбородка и направляю лицо вновь на меня.

— Лер, — зову, наклонившись у самых губ, почти целую ее в самом невинном смысле слова. Она глубоко вдыхает, но забывает выдохнуть обратно. Все-таки оставляю на губах свой след, и снова смотрю ей в глаза. — В баре, мы были очень пьяны, но даже в этом состоянии ты призналась, — говорю ей часть того, что с нами было. Верная хмурится, пытается вспомнить урывками, но по всей видимости, безуспешно, так как качает отрицательно головой. — Но, — останавливаюсь, чтобы выразиться по мягче в своих суждениях, — я не поверил, а потом ты ушла. — Мне стало совестно за свой поступок, но Лера дала именно такой повод. Когда мы с ней познакомились, все кричало только о том, что она девушка – своеобразная, легкая и имела за плечами немалый опыт с мужчинами.

— Но, почему? — с обидой в голосе интересуется, а потом вырывается из моих объятий, отступая на пару шагов от меня. Обнимает сама себя, будто в моих апартаментах стало холодно.

Провожу рукой по волосам, зачесывая их назад, затем упираю обе руки в бока. Молчим. И это тишина нагнетает на самые неприятные ощущения. Теперь я буду ненавидеть эту часть дома, где разрушил нашу с Лерой искрометную страсть. Все возбуждение сошло на нет, и, чтобы минимизировать наше, итак, хреновое настроение, решаю предложить девушке переодеться и поужинать со мной.

  — Мы оба мокрые и голодные, — голос совсем без эмоциональный, и наверняка для Верной мое поведение выглядит сучьим. Я, словно намеренно, игнорирую ее вопрос, а сам лишь не знаю, как объяснить свои мысли. Бросаю взгляд на девушку, которая буквально съежилась и теперь немного дрожит. — Идем, переоденемся, а потом я накормлю нас двоих, — подхожу к Лере и беру под локоть, глазами прошу подчиниться мне, а мысленно умоляю дать время, чтобы не ранить ее еще больше.

— Нет! — выдергивается из хватки, и смотрит с непониманием, немного даже озадачено. — Скажи прямо сейчас, — требует, не уступая моей просьбе.

Мы стоим друг напротив друга, сверля взглядами, и лишь одна искра – все вспыхнет, а может и взлетит, будто пороховая бочка, которая случайно оказалась у открытого огня.

— Не поверил, потому что… — я снова замялся, и никак не могу сказать прямо. Готов зарычать от ощущения, будто так предам небезразличную мне девушку. Лера фыркнула, устав от ожиданий.

— Потому что ты сделал обо мне такие выводы, Тим, — грубо отвечает за меня, кивая головой. Лера отводит взгляд в сторону, затем шумно вздыхает. Смотрит куда угодно, только не на меня.

— Да. Сделал. — Два коротких слова, но ранят хуже ножа в спину. — Я посчитал, что это твои очередные шутки. Но в тот вечер я не прикоснулся к тебе, можешь не переживать.

Она резко поворачивает голову на меня, прищурившись.

— Ну, спасибо, что просветил о части того вечера, — снова фыркает, потом рассмеялась, опустив лицо вниз. Каскад рыжих волос вуалью накрыл личико Верной. И я не мог разглядеть, в каких эмоциях она сейчас пребывает. Смех скорее походил на нервный всхлип, который грозился обрушиться новым потоком слез. Но Лера, настоящая волевая девушка, гордо подняла голову, устремив на меня свой огненный взгляд. — Теперь ты знаешь, и это меняет твое мнение, — заключает, сделав выводы за меня. Хотя сам об этом не думал вовсе. — Теперь, это не укладывается у тебя в голове, что такая, как я могла оказаться все еще не тронутой, — с горечью в словах, продолжает свою тираду.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Постой, — делаю шаг вперед, наступая на нее, но Лера вскинула подбородок и резко сказала нет. Я сжал кулаки, пряча их по швам. Напрягся. Не было у меня еще такого, чтобы мной могла вертеть девушка. Хотя… Сам же теперь в руках своих родителей, которые крутят мной, как им угодно. Как угодно нашей семье, чтобы скрепить отношения между двумя враждующими. Меня сосватали со Стефанией, чтобы соединить, так сказать, отношения семей печатью брака их детей. И, конечно, не обошлось без слияния отцовских компаний. Об этом знают только наши семьи и мы со Стефой. Оговорено договором, что за пределы данная информация не пойдет. И рад бы сейчас признаться во всем Верной, но тогда, пострадает другая, да и моя семья тоже. — Это не меняет моего мнения о тебе, напротив, я …

— Хватит, Тим, — останавливает меня, затем проходит мимо, беря сумочку, которую уронила возле стены, когда мы были поглощены друг другом. Лера обижена мной, и я себя за это ненавижу. Готов взреветь, но легче от этого не станет. Если я скажу ей сейчас, что чувствую взаимное, то только обнадежу. Поэтому большего предложить мне не под силу.