Инструкция к любви (не) предъявляется

— Тимофей, — обращаюсь к нему. Горло саднит от непрошенных слез, но я их сдерживаю. Не хочу, чтобы мужчина почувствовал во мне слабину. Пусть узнает меня, что я из себя представляю. Может в некоторых вопросах я мало что понимаю, но уж постоять за себя – этого не отнять. — В чем суть спора между тобой и Макаром? — вопрос не сбивает его с толку сейчас, но и говорить Тимофей не собирался об этом. — Тима, черт возьми! — не выдержав, воскликнула. Мужчина еще раз окинул меня взглядом, а потом отпустил, отойдя на пару шагов.

Долго смотрит на меня, словно не знает с чего начать. И я вижу в нем колебания, только Котов понимает, если скажет – последствия станут необратимыми.

— Скажи, прошу, — взмолилась, и сама к нему подхожу, беря за плечи мужчину. Он не шевелится. — Тим, — зову его, и он хмыкает, продолжая молчать, — я люблю тебя, и…, — голос предательски дрогнул, Котов тут же взглянул мне в глаза. Провел по щеке ладонью, смахнув с неё слезинку. Та все-таки проступила и нарушила мой внутренний запрет. Он улыбается, потому что слышит три заветных слова, которые для нас двоих значат многое. — И, я не хочу, чтобы мы начинали с вранья, — заканчиваю свою мысль, прижимаясь к его груди. Обнимаю. Крепко и сильно. Словно это в последний раз, хотя это не так. Тимофей оттаивает.

— Поужинай со мной, — тихо проговаривает, утыкаясь носом в мои волосы. И я расплываюсь в улыбке, вдыхая запах его духов, смешанных с ароматом мужского тела. Качаю головой, соглашаясь.

— Лучше, — сглатываю, и поднимаю голову, чтобы сказать прямо в глаза, — отвези меня к себе, Тим.

Мужчина кивнул, оставляя совсем невинный поцелуй на моих губах, но при этом обещая более значимое событие, которые мы еще не воплотили. И теперь нас точно никто не прервет, потому что я не допущу этого.

* * *

Мы так и не доехали до ресторана, где Тимофей зарезервировал столик на двоих. Ворвавшись в его квартиру, мы лихорадочно стягивали друг с друга одежду, скорее освобождаясь от преград. Он запер дверь на два замка и выдернул провод от звонка. Я рассмеялась.

— Не хочу, чтобы нам кто-нибудь помешал, — тоже посмеиваясь, говорит, приближаясь ко мне по пояс обнаженный. Я стою с ним в коридоре без блузки, но все еще в лифчике. Тимофей проводит по краю чашечки, поглаживая мою грудь, наклоняется и целует ложбинку постепенно поднимаясь выше к шее, а потом захватывает мочку уха и начинает ее посасывать, обдавая кожу горячим дыханием. Я обнимаю его, а потом зарываюсь в волосы. Тяну их, царапаю кожу головы, причиняя не сильную боль, но такую, от которой у Котова прорывается гортанный, возбужденный рык. Закинув голову назад, открываю больше пространства для его ласк. Тимофей схватил меня за талию, затем очертив контур моих бедер, схватился обеими руками за края юбки и начал медленно поднимать ее вверх, не забывая оставлять свои горячие поцелуи на моей шее, постепенно приближаясь к подбородку. Укусив за него, он простонал, ведь его рука нашла путь к моим трусикам. Он оторвался от меня и опустился на колени. Я тут же выпрямилась перед ним и сжала бедра. От чего-то вдруг застеснялась, начав испытывать легкое волнение, хотя он видел меня обнажённой.

— Расслабься, — смотрит на меня, а в глазах играют чертята. Его коварная улыбка мгновенно обескураживает, и я повинуюсь. Котов кивнул, а потом уткнулся носом в мое естество, глубоко вдыхая аромат возбуждения. Так сильно вжимает пальцы в ягодицы, будто готов оставить на моей плоти свои следы. Боже. Я так сильно застонала, пытаясь удержаться на ногах от напористости мужчины. Потом Тимофей оттянул материю зубами, посылая ухмылку и искры волнения. Впилась в его плечи своими руками, от силы сдавливания на пальцах проступила белизна костяшек пальцев.

— Тима, — едва выговариваю его имя. Это слишком интенсивно, потому что начинаю гореть пламенем, а в душе во всю сверкают фейерверки. Каждая клеточка моей кожи находится под напряжением и не только от волнения, а от той силы, которая лишает здравого смысла и размывает границы реальности.

— М-м-м, — снова протягивает, теперь до конца стягивает с меня последнюю преграду, хотя юбка теперь на моей талии собрана в гармошку, а грудь прикрыта лифчиком.

— Я уже не могу, — признаюсь, а потом снова стону, удерживая за плечи мужчину. Тимофей немного раздвинул мои бедра, раскрывая для себя, чтобы погрузиться в меня. Он начал с лобка, постепенно опускаясь к плоти. — Ох, — теперь в голос, потому что почувствовала горячий язык на своем клиторе. Он так искусно вырисовывал на нем круги, постепенно приближая к оргазму. Покусывал, щелкал языком по нему, и просто целовал. Затем отстранился, совсем снимая с меня трусики, закинул ножку к себе на плечо, еще сильнее открывая себе доступ к интимному месту. — Тима, — зову его, прогибаясь в пояснице. Как хорошо, что опорой служит стена, и мы до сих пор дальше порога коридора не продвинулись.