Инструментарий человечества

На плоскоформирующем корабле, вылетевшем с Земли, также десять лет спустя

Стоп-капитан беседовал с пассажиркой:

– Рад видеть, мадам, что вы не повелись на эти земные моды. Родной воздух развеял бы их в считаные минуты.

– Я старомодна, – улыбнулась она. Потом ей в голову пришла мысль, и она спросила: – Космос – ваша работа, сэр и стоп-капитан. Вы когда-нибудь слышали историю Рода Макбана? По-моему, она потрясающая.

– Вы имеете в виду мальчика, который купил Землю?

– Да, – выдохнула она. – Это правда?

– Истинная правда, – ответил стоп-капитан, – за исключением одной маленькой детали. «Рода Макбана» звали совсем иначе. Он был не севстралийцем, а гоминидом из какого-то иного мира – и купил Землю на пиратские деньги. У него хотели отобрать все кредиты, но он был негодяем с Амазонской Скорби, а может, одним из этих крошечных человечков размером с грецкий орех, со Сплошной планеты. Вот почему он купил Землю – и так внезапно ее покинул. Понимаете, мадам и госпожа, все севстралийцы думают исключительно о деньгах. У них на планете даже до сих пор сохранилась одна из древних форм правления, и они никогда бы не позволили одному из своих мальчишек купить Землю. Вместо этого они убедили бы его положить все деньги на сберегательный счет. Севстралийцы – люди клановые. Вот почему я не думаю, что это мог быть севстралиец.

Глаза женщины расширились.

– Вы испортили такую чудесную историю, господин и стоп-капитан.

– Не зовите меня господином, мадам. Это севстралийский титул. Я – простой сэр.

Оба посмотрели на маленький воображаемый водопад на стене.

Прежде чем вернуться к работе, стоп-капитан добавил:

– По мне, это был один из тех крошечных человечков со Сплошной планеты. Только такой дурак способен купить вдовьи права миллиона женщин. Мы с вами взрослые люди, мадам. Скажите мне, зачем малюсенькому мужчине со Сплошной планеты хотя бы одна земная женщина, не говоря уже про миллион?

Пассажирка хихикнула и покраснела, а стоп-капитан победоносно ушел, оставив за собой последнее мужское слово.

О’ламелани, два года спустя, на Земле

– Отец, подари мне надежду.

О’телекели был мягок.

– Я могу дать тебе почти все, что есть в этом мире, но ты говоришь про мир знака Рыбы, который не подчиняется никому из нас. Лучше возвращайся к повседневной жизни нашего подземелья и не трать время на благочестивые обряды, если они делают тебя несчастной.

Она посмотрела на него.

– Причина не в этом. Совсем не в этом. Просто я знаю, что робот, крыса и копт сошлись на том, что Обещанный придет на Землю. – В ее голосе зазвучала нотка отчаяния. – Отец, мог ли это быть Род Макбан?

– Что ты имеешь в виду?

– Мог ли он быть Обещанным, а я об этом не знала? Мог ли он прийти и уйти лишь для того, чтобы испытать мою веру?

Птичий великан смеялся редко – и никогда прежде не смеялся над своей дочерью. Но это было слишком абсурдным. Он рассмеялся, в своей мудрости понимая, что его смех, пусть и жестокий сейчас, может впоследствии оказать на нее благотворное воздействие.

– Род? Обещанный глашатай истины? О нет. Ха-ха-ха. Род Макбан – один из лучших людей, что я когда-либо встречал. Хороший молодой человек, почти как птица. Но он не посланец вечности.

Его дочь поклонилась и отвернулась.

Она уже сочинила трагедию про себя, совершившую ошибку, встретившую «принца слова», которого ждали миры, – и не узнавшую его, потому что ее вера была слишком слаба. Напряжение ожидания чего-то, что могло произойти сейчас – или миллион лет спустя, было невыносимым. Проще смириться с ошибкой и угрызениями совести, чем терпеть бесконечную пытку неопределенной надеждой.

У нее был маленький уголок в стене, где она проводила часы ожидания. Она достала маленький струнный инструмент, который сделал для нее отец. Он издавал древние, плачущие звуки, и она спела под него свою песню, песню О’ламелани, которая пыталась перестать ждать Рода Макбана.

О’ламелани выглянула в комнату.

Маленькая девочка в одних трусиках пристально смотрела на нее. О’ламелани тоже посмотрела на девочку. На лице ребенка не было никакого выражения, она просто глядела. О’ламелани подумала, уж не одна ли это из детей-черепах, которых ее отец спас несколько лет назад.

Она отвела глаза от ребенка и все равно спела свою песню:

Снова, долгие годы спустя,
Я плакала по тебе.
Снова горькие слезы, грустя,
Я пролила по тебе.
И пламенем теплым дышал очаг,
Моля: приходи.
Но время иное – и чуждый стяг
Теперь впереди.
И все же прошлое не спешит
Сгинуть во тьме.
И будущее вперед летит
На крыльях ко мне.
Быть может… нет. Но годы спустя
Я плачу лишь по тебе.

Когда она закончила, девочка-черепаха по-прежнему смотрела на нее. Почти сердито О’ламелани спрятала свою скрипочку.