Инструментарий человечества

Почти за сто лет до этого в космос отправились первые моряки. Они начали с маленьких парусов, площадью не больше двух тысяч квадратных миль. Постепенно размер парусов увеличивался. Техника адиабатической упаковки и перевозки пассажиров в индивидуальных коконах снизила опасность повреждения человеческих грузов. Потрясающей новостью стало прибытие на Землю моряка, родившегося и выросшего при свете иной звезды. Он провел месяц в агонии и боли, везя скованных ледяным сном переселенцев, управляя колоссальным кораблем, движимым давлением света и преодолевшим бескрайние межзвездные пространства за объективный период времени в сорок лет.

Человечество привыкло к облику моряка. Его шаги были плоскостопыми. Он поворачивал шею резкими, механическими рывками. Он не выглядел ни молодым, ни старым. Он провел без сна и в сознании сорок лет благодаря препарату, который позволял функционировать в режиме ограниченного бодрствования. К тому времени, как его расспросили психологи, сперва для законных властей Инструментария, а затем для новостных выпусков, стало очевидно, что он считал, будто эти сорок лет продлились около месяца. Он не вызвался вернуться обратно, потому что действительно состарился на сорок лет. Он был молод в своих надеждах и желаниях – но сжег четверть отпущенного ему срока одним мучительным испытанием.

Тогда Хелен Америка поступила в Кембридж. Колледж леди Джоан был лучшим женским колледжем во всей Атлантике. Кембридж воссоздал свои доисторические традиции, и необританцы вернули себе тонкое инженерное искусство, объединявшее их обычаи с более ранними древностями.

Само собой, официальным языком был космополитный земной, а не архаичный английский, но студенты гордились жизнью в восстановленном университете, которая, если верить археологическим находкам, почти не отличалась от прежних времен, когда тьма и тревоги еще не накрыли Землю. В этом ренессансе Хелен немного расцвела.

Службы новостей следили за ней самым бесцеремонным образом. Они оживили ее имя и историю ее матери, а потом вновь о ней забыли. Она подала заявление на шесть профессий, последней из которых была «моряк». Она оказалась первой женщиной, подавшей такое заявление, – в первую очередь потому, что была единственной девушкой, прошедшей по возрасту и обладавшей необходимыми научными навыками.

Ее фотография появилась на экранах рядом с его фотографией прежде, чем они встретились друг с другом.

На самом деле она была совсем другой. Она так сильно страдала в детстве из-да «Хелен, Хелен, свинья свиньей», что могла проявить конкурентноспособность лишь на сугубо профессиональном уровне. Она ненавидела и любила свою потрясающую мать, которой лишилась, скучала по ней и столь твердо решила ни в чем на нее не походить, что превратилась в воплощенную противоположность Моны.

Ее мать была неуклюжей, крупной блондинкой – из тех женщин, которые становится феминистками, потому что сами не слишком женственны. Хелен никогда не задумывалась о своей женственности. Она просто тревожилась о себе. Ее лицо было бы круглым, будь она полной, – но она не была полной. Черноволосая, темноглазая и ширококостная, но худая, она была генетическим портретом своего безвестного отца. Учителя часто ее боялись. Она была бледной, тихой девочкой – и всегда знала предмет.

Сокурсники несколько недель подшучивали над ней, а затем в большинстве своем объединились против непристойности прессы. Когда выходил очередной выпуск с какой-нибудь глупостью про давно усопшую Мону, по Леди Джоан проносился шепот:

– Держите Хелен подальше… эти люди опять взялись за свое.

– Не позволяйте Хелен смотреть новости. Она лучше всех разбирается в необеспеченных науках, и ей нельзя расстраиваться прямо перед экзаменом на отличие…

Они защищали ее, и она увидела собственное лицо в новостях по чистой случайности. Рядом было лицо мужчины. Она подумала, что он похож на старую обезьянку. Затем прочла: «СОВЕРШЕННАЯ ДЕВУШКА ХОЧЕТЬ СТАТЬ МОРЯКОМ; СЛЕДУЕТ ЛИ МОРЯКУ НАЗНАЧИТЬ СВИДАНИЕ СОВЕРШЕННОЙ ДЕВУШКЕ?» Ее щеки вспыхнули от беспомощного, неминуемого стыда и ярости, но она слишком преуспела в том, чтобы быть собой, и не поступила так, как, возможно, поступила бы подростком, – не возненавидела этого мужчину. Она знала, что в этом нет его вины. В этом не было вины даже глупых, напористых мужчин и женщин из службы новостей. Дело было во времени, в традициях, в самом моряке. Однако от нее требовалось лишь быть самой собой, если она когда-нибудь узнает, что это означает в действительности.

V

Их свидания, когда они начались, походили на кошмары.

Служба новостей прислала женщину, чтобы сообщить Хелен: та выиграла неделю отдыха в Новом Мадриде.

С моряком со звезд.

Хелен отказалась.

Потом он тоже отказался, слишком решительно, на ее вкус. Ей стало любопытно.

Прошло две недели, и в офисе службы новостей казначей принес директору две полоски бумаги. Это были ваучеры для Хелен Америки и мистера Больше-не-седого, на самую роскошную роскошь в Новом Мадриде.