Инструменты взаимодействия (ЛП)

— Прошу прощения? Я не…

— Я сказал, выключи их. — Чье-то присутствие согрело ей спину. Уэс. Его ладонь скользнула вниз по ее предплечью и остановилась на ее руке, где она сжимала рукоятку.

— Эй!

— Эй, — прошептала она в ответ.

— Что случилось? — спросил он в ее волосы.

Бетани не могла придумать, что бы такое соврать. Это была не просто стена, из-за которой она застряла, это была вся работа. Весь дом, который их окружал, и что это значило. Испытание ее мужества. Барьер, которого она обычно избегала, опасаясь, что столкнется с ним лицом к лицу. Это было так же, как ее отношения с мужчинами. Как только ее бывшие бойфренды начали подозревать, что она не Мэри, чтобы это выглядело легко, как личность, которую она им продала, она начала отступать. Уклонялась от звонков, отменяла свидания, пока они не сжигали ее, обманывая или расставаясь с помощью безличного сообщения. Это было почти облегчением, когда это происходило.

Она могла бы начать все сначала, с чистого листа, и притвориться, что последних отношений никогда не было. Но дом — это совсем другое дело. Это было навсегда. Это было зримое доказательство ее усилий и того, что они могли дать. Это нельзя было стереть, изменив ее статус на Facebook и удалив несколько фотографий.

— Я действительно боюсь быть плохой в этом, — сказала она сейчас, признание не сдержалось. — Ни в чем. Это пугает меня. Очень сильно.

— Отлично. Сделай это в любом случае.

Она фыркнула от смеха.

— Если бы у людей все получалось с первого раза, они бы не оценили путешествие к лучшему, — пробормотал он ей на ухо, его пальцы двигались взад и вперед по костяшкам ее пальцев. — Почему ты на самом деле здесь?

Она облизнула губы.

— Потому что я хочу доказать, что я могу… Я хочу знать, могу ли я сделать больше, чем просто делать вещи красивыми. Мне становится слишком комфортно оставаться на своей полосе и… У меня больше никогда не возникает чувства выполненного долга. Все всегда могло быть лучше. Всегда. Может быть, если я поднажму и сделаю что-нибудь большее… я почувствую это снова.

Каким-то образом она почувствовала его заботу. Было приятно, когда кто-то на несколько секунд взял на себя ее проблемы с неадекватностью. Даже несмотря на то, что она наверняка пожалеет, что рассказала ему об этих личных вещах в любой момент.

— Бетани.

— Да?

— Твой брат облажается.

Она оживилась.

— Что?

— Ты меня слышала. На нашей последней работе он неправильно измерил ход двери в ванную, поэтому она ударялась о унитаз каждый раз, когда мы ее открывали. Он, черт возьми, чуть не убил себя электрическим током, устанавливая дорожное освещение в подвале. Мужчина взвизгнул, как пудель, которому наступили на хвост. И сколько, по-твоему, переворотов он сделал?

— По крайней мере, тридцать.

— Правильно. У Стивена больше всего опыта, чем у кого бы то ни было, но он все равно все портит. Мы , я что-нибудь испорчу, детка, но любую ошибку, которую ты допустишь в этом доме, можно исправить, хорошо?

Давление в ее груди уменьшалось, медленно, но верно. Было ли безумием, что она… поверила ему? Он был таким непоколебимым. Так уверен. Он, казалось, совсем не был сбит с толку ее признаниями.

— Хорошо.

— Целься и замахивайся. Жестко. Пусть эти люди сделают снимки, мы проведем наши дурацкие интервью, а потом останемся только ты, я и два пожилых врача.

Смех застал ее врасплох, как и расслабленность в животе. Он сделал это снова. Ее заботы истончились, как тесто для печенья под скалкой. Чем чаще это случалось, тем меньше она верила, что его случайный героизм был ошибкой. Может быть, он просто был… героем. При случае.

— Звучит заманчиво.

— Не так ли? — Он поцеловал ее в висок так быстро, что она почти подумала, что это плод ее воображения. — Задай этой стене жару, дорогая.

— Мы можем сейчас записать? — сухо спросил режиссер, не дожидаясь ответа. — И мы переходим к три… два… один.

Бетани взвалила кувалду на плечо, подержала ее секунду, затем использовала каждую унцию силы в своем теле, чтобы вдавить металл в гипсокартон. Она широко раскололась, и повсюду разлетелись обломки, оставив после себя гигантскую дыру. Несколько членов экипажа присвистнули, а Уэс громко рассмеялся. Но она почти ничего не слышала из-за бурных аплодисментов в ее собственной голове. Это соответствовало быстрому ритму ее сердца. Он мчался и мчался, как пропеллер, пока она не забеспокоилась, что он может унести ее прочь. В поисках якоря она обернулась и увидела Уэса среди освещения. Он широко улыбался ей, когда она повернулась, но что бы он ни увидел на ее лице, оно ускользнуло, его кадык поднялся и опустился в горле. Его выздоровление было далеко не мгновенным, но в конце концов он отрывисто кивнул ей. Внутри нее было сильное — ужасно задуманное — желание пойти к Уэсу, посмотреть, обнял ли он ее, но, к счастью, ее остановил внезапный гнилостный запах, который наполнил комнату.

— О, черт, — крикнул один из операторов. — У нас в стене дохлая крыса.

— Мы проведем интервью снаружи. Кто-нибудь, пошлите стажера за крысой. — Все застонали и вышли из комнаты.