Интегрировать свет

Это походило на злую шутку судьбы. Шутку на тему справедливого возмездия.

И, если подумать, многие злодеи кончали именно так.

– Сноуи…

На оклик Лода мы обернулись втроём.

Он смотрел на меня. Растрёпанный, уставший, осунувшийся: только сейчас, в призрачном сиянии светящихся роз, я увидела это чудовищно ясно.

Спазм болью сжал сердце, заставив пергамент дрогнуть в ладони.

– Я искал тебя, – Лод протянул мне руку. – Пойдём.

Я встала – с его помощью, без слов, без возражений. Кивнув Восхту и Фанику на прощание, последовала за ним во дворец. Меня ожидаемо повели в башню колдуна, и на столе в кабинете, где я обитала, нас встретили две дымящиеся кружки и серебряное блюдце с печеньем.

– Мне нравились наши чаепития, – Лод любезно отодвинул кресло, предлагая мне сесть. – Захотелось устроить ещё одно.

Пока не поздно, читалось невысказанное продолжение последней фразы.

Я опустилась на сиденье. Сжала чашку в ладонях, косясь на колдуна, но он просто улыбнулся – и, взяв вторую, слегка отсалютовал ею мне. Тогда я потянулась за печеньем и, с хрустом раскусив одно, принялась привычно просчитывать варианты.

Зачем он позвал меня? Наконец признал, что не справится с формулой один? Попросит у меня помощи?

Или…

Прежде, чем Лод заговорил, прошло немало времени.

– Не буду посвящать тебя в тонкости моих расчётов, – без всякого вступления произнёс он, точно продолжая разговор, который мы уже вели. – Скажу только, что я научился анализировать возмущения в изнанке мира. И понял, что открытие прорех между мирами всегда сопровождают… определённые явления. Если обращаешь на них внимание, если хочешь найти место, где прореха откроется в следующий раз, и время, когда она откроется, это вполне осуществимо. Так что следующая прореха возникнет в Хьярте, через пять дней. – Поверхность его чая шла едва заметными волнами, колебавшимися между глиняными стенками. – Если ты хочешь вернуться в свой мир, тебе стоит быть там.

Да. Этот вариант тоже пришёл мне в голову.

И, несмотря на то, что он был более чем логичным, мне стало обидно.

– Предлагаешь мне сбежать, как крыса с тонущего корабля?

– Крыса? – колдун посмотрел на меня непонимающе. – А они убегают? Куда?

Ну да. Он ведь никогда не имел дела с кораблями, и вряд ли в книгах дроу можно было прочитать о том, как ведут себя тамошние крысы. Вернее, паппеи.

– Неважно. Я не собираюсь бросать вас в таком положении. Не после всего, через что мы прошли.

– Я не знаю, когда прореха откроется в следующий раз. И тогда может быть уже поздно, – его взгляд был цепким, несмотря на усталость. – Когда светлые вторгнутся под горы… я не знаю, что случится с тобой. Со всеми нами. Но даже если они решат поторопиться, их армия достигнет гор не раньше, чем через неделю. Ты успеешь уйти, и в своём мире будешь в безопасности.

Я помолчала. Глотнула напиток, горчивший терпкими нотками лаванды.

Я и сама думала о том, что мне лучше уйти. Ещё на той крыше в Мирстофе. Потому что какая-то часть меня без устали шептала, что моё теперешнее положение невыносимо унизительно – положение бесполезного балласта в войне, которую собираются завершить без меня, третьей лишней в любовном треугольнике, который почти невозможно разорвать. Ведь Лод говорил, что никогда не желал и никогда не пожелает служить никому, кроме Альи. И заставлять его отказываться от всего – от положения, от власти, от дружбы, от клятвы, от верности, от своего народа – ради неказистой девчонки из другого мира… какое право я имею на это?

Но от осознания того, что он даст мне уйти, снова стало больно.

Думать о том, что он, возможно, хочет моего ухода, и вовсе не хотелось.

– И ты думаешь, у меня это получится? – спросила я равнодушно. – Вернуться?

– Ты ведь скучаешь по дому. Ты сама говорила о возвращении на родину. Значит, ты хочешь туда. – Он рассуждал спокойно и ровно, словно о какой-то абстрактной задаче. – Поскольку всё зависит исключительно от твоего желания… наверное, получится.

И что я должна сказать? Правду? Что не представляю, как смогу навсегда его оставить? Что мне плевать на опасность, что, если понадобится, я умру ради него или рядом с ним? Да… может, всё это мне и надо было сказать. Только вот та же часть меня, что уже шептала слова сомнений, напомнила: он никогда и ничего мне не обещал. Он говорил, что не сможет быть для меня всем, чем я хочу, и я не знаю, готов ли он действительно когда-нибудь разорвать отношения с Морти. Не знаю наверняка даже того, любит ли он меня – так же, как я люблю его. И быть может, я собираюсь отдать всё тому, кто не оценит моей жертвы. Тому, кто никогда не отдаст того же ради меня.

А раз так…

– Да. Пожалуй, – считая степени семёрки, я потянулась за следующим печеньем, радуясь, что ни в пальцах, ни в голосе нет предательской дрожи. – Ладно, попробуем. Попытка не пытка, в конце концов.

Он смотрел, как я ем. Долгим, пронизывающим, немигающим взглядом, от которого мне стало не по себе.

Ожидал другого ответа? Прости, если разочаровала. Но я знаю себе цену, и быть твоей комнатной собачкой до конца жизни – не хочу.