Интегрировать свет

А потом нас укрыло прозрачное марево чар невидимости.

– Только не говори, что это будет тайный побег, – почти простонала я.

– Боюсь, именно он. Не все отнесутся к моей отлучке с пониманием, – невидимые пальцы сжали мою ладонь. – Но разве так не веселее?

Когда меня потянули к лестнице, я в который уже раз подумала, что это всё-таки форменное безумие. Да только с тем, что весёлое, поспорить не могла.

Фаник и Восхт так и сидели в саду, на прежнем месте. Когда мы проходили неподалёку, принц обернулся – видимо, услышав наши шаги: Лод не счёл нужным тратить силы на то, чтобы скрывать и их. Никого не увидев, нахмурился.

Нет, чары невидимости определённо пришлись кстати. Представляю, как бы вытянулись лица этих двоих, если б сейчас они увидели нас.

Проскользнув за дворцовые ворота, Лод обнял меня, и голову вскружила привычная карусель телепорта. Я даже не успела отойти от перемещения, понять, что произошло, а колдун – видимый, как и я, – уже тянул меня из тёмного проулка между домами на людную, широкую, ярко освещённую улицу Айвентирри.

Я видела уютный Тьядри, волшебный Солэн, завораживавший Мьёркт. Но Айвентирри… белые дома словно присыпало сахарной пудрой, черепичные крыши украли цвет у безмятежного летнего неба. Зелёные лозы, оплетавшие стены и кованые перила балкончиков, раскрасила тёплая охра наступающей осени. Гирлянды шёлковых флажков сплетались над головами разноцветной сетью, цветы пёстрыми звёздами сияли на балконах, на витражных уличных фонарях и на деревьях, пробившихся сквозь светлую брусчатку, трепетавших листвой под тёплым дыханием ветра. Город-сказка очаровывал, касался тебя тонкими руками-улицами, манил, завлекал; и мы поддавались ему, слившись с толпой в шелках и дешёвых тканях, в масках и с открытыми лицами, в плащах и вуалях. Многие зачем-то несли в руках игрушечных птиц – маленьких, из бумаги, соломы или ткани. Должно быть, часть праздничного ритуала. Я встречала взгляды, исполненные веселья, и взгляды, в которых сквозила печаль: все знали, что завтра начнётся война, и многие мужчины уйдут, чтобы не вернуться. Но у них тоже была эта ночь, ночь улыбок и смеха. Последняя ночь, когда нечего было бояться.

Никому не хотелось её терять.

Мы неторопливо шли мимо вывесок, таверн и винных погребов. Притормозили напротив прилавка с едой – и отправились дальше, закусывая нежными медовыми булочками на палочке. В другом месте обзавелись бутылью терпкого напитка со вкусом и ароматом розы; я не знала, откуда Лод взял деньги светлых, да и не хотела знать. Мы слушали игру музыкантов, вплетавших в шум разговоров и смеха изысканные голоса флейт, смотрели на жонглёров, перебрасывавших друг другу горящие факелы, и циркачей, плясавших на канатах, которые висели в воздухе. Потом поднимали взгляд, чтобы увидеть фейерверки, распускавшие в бездне тёмного неба огненные астры, и вдыхали ароматы дыма, духов и цветочного мёда. Достигли площади, озарённой светом костров, вздымавших золотые лепестки сполохов к бледной луне: здесь тоже играли музыканты и, окружённые широким кругом зрителей, танцевали те, кто хотел танцевать.

– Пойдём, – Лод потянул меня за пределы круга.

Очарование ночи мигом исчезло, и в душу, согретую теплом эйфории, словно плеснули холодной водой.

Я никогда не танцевала. Никогда в жизни. К тому же балу медалистов пробовала учиться, вместе с Сашкой, – но, в первый же вечер оттоптав ему все ноги, чуть не сгорев со стыда, поняла, что больше позориться не хочу.

– Нет, – я застыла, где стояла, впервые за вечер не поддаваясь.

Лод шагнул обратно. Встал вплотную ко мне, почти обнимая.

– Не бойся, – шепнули мне на ухо. – Это не приём во дворце, здесь знание церемониальных танцев не нужно.

– Я… плохо танцую. Вообще не умею танцевать, – мой ответный шёпот был почти яростным. – Не надо, Лод!

– Если девушка плохо танцует в паре, виноват мужчина, – он обезоруживающе улыбнулся. – Доверься мне. Не понравится, уйдём. Хорошо?

И, всё-таки вытащив из круга, привлёк к себе: одна рука сжимает мои пальцы, другая обвивает талию.

– Свободную руку за спину. Вот так, – Лод прислушался к переливам флейт, звеневшим в медленном ритме. – А теперь… иди за мной.

Первые шаги я пыталась делать сама. Угадать направление, в котором меня поведут. И, конечно, тут же ощутила под мягкой подошвой туфли чужую ногу.

Чёрт! Сейчас светлые ещё заподозрят что-то – одета как знатная девушка, а танцевать…

– Не думай о том, что делаешь. Просто иди за мной.

– Лод, может, всё-таки…

– Просто. Иди. За мной.

Его взгляд плавил мой страх тёплой улыбкой, растворял его без следа… и тут я наконец поняла, что от меня требуется.

И, закрыв глаза, отпустила контроль.

Расслабиться. Не сковывать тело. Не думать о ногах, о шагах, о том, что творится вокруг, о светлых, тёмных и войне – ни о чём. Просто чувствовать свою ладонь в его ладони, став единым с музыкой, светом и воздухом. Просто следовать за ним так же, как следовала уже много раз. И мы заскользили в тихих размеренных кружевах танца за миг до гибели, за шаг до расставания, на краю пропасти… но мы с самого начала танцевали на краю.