Интегрировать свет

– Авэндилль тут ни при чём. На сей раз. Хотя она наверняка радовалась, что обстоятельства складываются в её пользу, ведь гибель принцев была ей на руку, – печально констатировал Лод, встав подле меня в тот миг, когда я запнулась, начиная догадываться об ответах. – Браслет Фрайндин получил у своей избранницы. Наверняка просто попросил её сделать его, не объясняя зачем. В качестве очередного эксперимента с магией, подкупив лестью, что лишь избранные могут сотворить эти заклятия… и к главарю наёмников он ходил сам. Только решил перестраховаться, подставив ту, что и без того виновна. Одеться в цвета Эльскиаров, ненадолго взять из комнаты Авэндилль фамильный браслет с гербом, чтобы «случайно» всё это показать… спрятать лицо под маской, изъясняться лишь записками, дабы не выдать себя голосом… это ведь было несложно.

– Это было возмутительно легко. – Фрайн поморщился. – Да она восемнадцать лет хранила тот перстень, это же надо быть настолько глупой! Не запирая дверь! А тут вы… подарок богов, не иначе. Те, с кем сыграть было действительно интересно. И я вдруг понял: а ведь это будет так уместно и остроумно, убрать её вашими руками! – Фрайн рассмеялся – задорно, с упоением, с лёгким оттенком безумия. – Это было так рискованно, так здорово, так… и я сделал это, сделал! Я выиграл, я победил вас! – улыбка резко сошла с его губ. – Почему вы не могли просто это признать?!

Воспоминания и догадки складывались в голове кусочками витража.

Конечно. Раз Фрайн бывал в комнате Авэндилль, раз он знал про перстень – он знал, что в шкатулке, помимо него, лежит ослепляющий кристалл. Может, даже видел, как Авэндилль им обзавелась: наверняка все эти восемнадцать лет шпионил за ней. Сначала – желая убедиться, что ему всё же не придётся устраивать провокацию лично, затем – приглядывая, чтобы глупая девчонка не выдала себя. Потому и потребовал от фрейлины-отравительницы отдать перстень, когда мы пришли к ней. Знал, что для этого она полезет в шкатулку, в которой так кстати лежит кристалл, что воспользуется им, попытавшись сбежать… и что после всего произошедшего его импульсивный племянник не удержит меч в ножнах.

Заранее зажмуриться, избегнув ослепления, и толкнуть эльфийку, пока никто не видит, заставив напороться горлом на лезвие, труда не составило.

А ведь всё, что у нас было, это его слова. И тот факт, что Фрайн дал согласие надеть на себя ошейник, – непосредственно перед тем, как появилась Сусликова. Но что сказала Машка, когда возникла в его доме во время первого нашего визита туда? Нечто вроде «В этот раз там, где хотела»? Ну конечно… тогда она наверняка только начинала осваивать магические перемещения, а когда учишься подобному, сразу перемещаться на дальние расстояния весьма неразумно. Иначе рискуешь, промахнувшись, материализоваться в крайне неудачном месте: например, в стене, влипнув в древесину. А вот сократить путь с первого этажа до комнатки под крышей, чтобы не проделывать его по лестнице, – совсем другое дело.

Фрайн знал, что Сусликова рядом. Получил сигнал, когда та переступила границу контура, окружавшего дом, замкнутого на владельце. И мигом дал согласие на то, чего делать не собирался, зная, что буквально минуту спустя прибывшая Машка порушит все наши планы. Почему мы поверили ему? Почему не довели дело до конца?

Положились на отсутствие мотива и доказательств, на слова двух мальчишек, любивших его, на веру Эсфориэля, однажды уже обманувшегося…

– Зачем? – Дэнимон вскинул голову; в голосе принца звенела боль. – Зачем тебе эта война, дядя? Зачем моя смерть, смерть Фаника, заче…

– Ты ещё спрашиваешь? Ты, отродье смертной девки? Триста лет прошло, а все носятся с этими людьми! Только попробуй косо глянуть в их сторону – немедленно обвинят в презрении ко всей их расе, а то ещё тёмным заклеймят! Получили защиту от всех притеснений после одной-единственной войны! Если б Тэйранта не было, людям стоило бы его придумать… но ведь Тэйрант был прав, хотя бы в этом. Люди недостойны того, чтобы существовать. Не рядом с нами, отбирая наши земли, наши ресурсы, наших мужчин и женщин! – зимний взгляд, в котором стыла убийственная смесь отвращения и насмешки, обратился на владыку людей, растерянно стоявшего в стороне. – Вы умираете с момента рождения, вы начинаете тлеть заживо, едва сделав первый вдох, вы даже не можете достойно разделить эйтлих, наш величайший дар! Меня едва не передёргивало, когда я видел Фина рядом с этой… А я даже не мог отговаривать родного брата жениться на ней, не навлекая подозрений! И пересилил себя, как всегда, и улыбался ей, и брал на руки её детей, ведь иначе могли возникнуть ненужные вопросы… – Когда Фрайндин вновь посмотрел на Дэна, глаза его смягчила задумчивость. – Нет, к вам с Фаником я привязался, не буду отрицать. Вы ведь не совсем люди, в конце концов, и дети Фина тоже… но чтобы вы сидели на престоле и правили нами? И ваши потомки, в которых будет течь эта гнусная гнилая кровь?

– Тэлья Фрайндин, – выдавил кто-то из эльфов почти с мольбой, – что вы…