Интегрировать свет

Перед дверью в башню, которую Акке услужливо распахнул, охраны не было. Поэтому я просто шагнула на первую ступеньку лестницы, отделанной чёрным мрамором, отражавшим сияние свечей, и поднялась наверх. Когда ступеньки закончились, с опаской заглянула в открывшуюся арку, но в круглой комнате никого не было. Стены и потолок покрывала серебряная роспись по сливовому шёлку, в тон обивке кресел, расставленных вокруг пустого овального стола. Кроме них в покоях был лишь камин да две двери, к одной из которых меня и подвёл Акке.

– Она здесь, – произнёс иллюранди, прежде чем отступить в тень. – Когда захочешь вернуться, позови.

– Ты и так узнаешь, когда я захочу вернуться. В жизни не поверю, что ты не будешь следить за нашим разговором.

Он только улыбнулся, тая во мраке.

Коротко выдохнув, я постучалась и, не дожидаясь ответа, толкнула дверь.

Это была не та комната, в которой Морти говорила с Лодом. В более светлых тонах, с книжным шкафом у одной стены и каменным очагом у другой. Напротив очага приткнулся небольшой стол. За ним и сидела принцесса, встретившая меня донельзя удивлённым взглядом.

– Сноуи? – она поднялась на ноги. – Что ты здесь делаешь?

В комнате было тепло, почти жарко: в очаге трещал огонь, и на нём грелся небольшой котелок. На столе серебрились маленькие весы коромыслом, подле них – ножик с костяной рукояткой, рядом расположились прозрачные сосуды с порошками и жидкостями и кучки трав, сухих и свежих. Видимо, Морти готовила очередное зелье.

– Что? – мягко повторила принцесса. – Скажи, не бойся.

Она была в одних штанах и рубашке. Волосы не собраны в высокий хвост, как обычно, а просто прихвачены сзади лентой, босые ноги утопают в пушистой светлой шкуре, которую бросили под стол поверх огромного шерстяного ковра, – серого, как кожа дроу, с вышитыми по нему королевскими белыми розами. И даже сейчас – такая домашняя, такая простая, такая уютная – Морти была несравненно прекраснее меня.

Разве может кто-то выбирать между нами? В мою пользу?

– Я…

Глупость всей этой затеи заставляла слова застревать в горле, не доходя до губ.

Что я ей скажу? Как заговорю о том, о чём хочу?

– Я… простите за беспокойство, – пересохшие губы заставили облизнуться. – Хотела поговорить.

Не оборачиваясь, я спиной прикрыла дверь, отрезая себе путь назад.

И, кажется, на этом моменте Морти сама всё поняла.

– А, – тихо откликнулась она. – Думаю, я знаю о ком.

О ком.

Значит, действительно поняла.

– Да, – я сглотнула. – Думаю, знаете.

Принцесса склонила голову набок. Отвернувшись, снова села за стол.

Как ни в чём не бывало взяла пару веточек травы, похожей на розмарин.

– Мы с Лодом знали друг друга с детства. Естественно. Его отец был придворным колдуном нашего отца, и Лоду предстояло унаследовать этот титул. Впрочем, наши отцы были далеко не так близки, как мы, – она заговорила спокойно, дружелюбно, неторопливо, словно о чём-то совершенно постороннем. – До смерти родителей мы не общались тесно, лишь видели друг друга изредка, и мне было… довольно одиноко. Алья тогда меня ненавидел. Он хотел и привык быть первым, но я – девчонка, младшая – владела мечом лучше него. И дар, который, как он считал, должен был достаться ему, достался мне. Это страшно его унижало… зато в Лите он с рождения души не чаял. А я ревновала к ней. И родителей, и брата, потому что на самом деле отчаянно хотела, чтобы он меня любил. – Принцесса положила траву на весы, уравновесив её крохотными гирьками. – После похорон матери Лод подошёл к Алье выразить соболезнования, и Алья увидел в нём того, кого ему тогда так не хватало. Старшего брата, который чем-то может заменить отца. А ведь у них разница – всего год, и Лоду тогда было всего десять, но он тогда уже был так умён… – Сняв веточку с серебряной чаши, Морти оборвала с неё несколько узких сухих лепестков. – Все дома и все советники тогда из кожи вон лезли, соревнуясь за влияние на осиротевшего принца. Да только Алья чувствовал, что их интересует вовсе не его благополучие, а возможность править из-за спинки трона. В то же время он понимал, что без чужих советов ему не обойтись… и тут вдруг – Лод. Такой же, как он. Не взрослый, а равный. Никакой личной заинтересованности, одно лишь желание помочь… по крайней мере, так мы тогда думали. Позднее поняли, что личная заинтересованность имела место быть, но желания помочь это не отменяло. Никто из нас не пожалел о нашей дружбе. И это Лод в конце концов примирил всех нас, сделал одной семьёй. Убедил Алью, что мой талант не унижает его, а возвышает: ведь у него, будущего Повелителя, великого и прекрасного, и сестра должна быть под стать. Чтобы все могли завидовать, а он, Повелитель, – гордиться. А мне напомнил, что теперь мы с Альей должны быть Лите вместо матери и отца… и что ревновать больше некого. Так мы и подружились. Все.

Дроу снова вернула траву на весы. Удовлетворившись результатом, отложила её в сторону и взялась за другую, свежую, напоминавшую мяту.

Я просто слушала, прислонившись к двери.