Интенсивная терапия. Истории о врачах, пациентах и о том, как их изменила пандемия

Мой прием практически полностью прошел по телефону, и я закончил работу в 17:00. У меня оставался свободный час до начала вечерней смены в центре телефонных консультаций: нужно было обзвонить всех, у кого были симптомы, и определить, кого из пациентов направить в больницу. Я неторопливо шел по городу мимо закрытых баров и кафе, опасаясь, что приду на работу голодным. Первый ресторан, мимо которого я прошел, назывался «Знакомство с Китаем», и он был закрыт. Итальянский ресторан «Художник» еще был открыт, и там можно было заказать тарелку спагетти, однако его владелец предупредил меня, что на следующий день он закроется.

Коллега прислал мне копию отчета об исследовании Имперского колледжа Лондона, в котором политика правительства была заменена на локдаун, или подавление вируса, а не смягчение его последствий (в таком случае население должно приобрести коллективный иммунитет к вирусу).

При локдауне пожилые или особенно уязвимые люди должны были «укрываться» от вируса, пока он циркулировал в обществе, что могло занять месяцы или даже годы.

Тогда я впервые услышал этот термин.

В отчете говорилось, насколько опасным будет вирус, если активно не подавлять его и не соблюдать социальную дистанцию. Смягчение его последствий, подразумевающее лишь незначительные изменения в жизни общества, по оценкам авторов отчета, привело бы к сотням тысяч смертей. Они надеялись, что благодаря локдауну число смертей удастся сократить до десятков тысяч.

Эдинбургский центр телефонных консультаций располагался в южной части города, в здании старой больницы, построенном после Первой мировой войны. В тот вечер на смене было 10–12 медицинских работников, среди которых были врачи общей практики, медсестры и операторы. Мы передавали друг другу упаковку влажных антисептических салфеток, чтобы перед началом смены каждый мог обработать рабочее место. Салфетки были в дефиците, зато шкаф был забит шоколадными батончиками и чипсами.

– Это лучшее место для работы, – сказал один из коллег, протягивая мне банку для пожертвований, куда я опустил 25 пенсов. – Здесь есть буфет, где цены не менялись с 1980-х годов.

Я провел вечер с недавно заклеенной и обмотанной скотчем гарнитурой. Затыкая пальцем свободное ухо, я обзванивал пациентов с одинаковыми симптомами: сухой раздражающий кашель, головная боль, чувство скованности в груди и небольшая боль в области ребер. Я давал им советы и направлял в больницу тех, кто находился в наиболее тяжелом состоянии и нуждался в кислороде.

Одной из медсестер на смене была Кристин, шотландская горянка. Днем она работала в той же части города, что и я. Ее уравновешенность и певучий гэльский акцент успокаивали всех, кто разговаривал с ней по телефону. Мы шутили о буфете и обменивались историями о пациентах, но когда ее вызвали на дом к пациенту, атмосфера изменилась. Они вместе с коллегой надели перчатки, очки и комбинезон, после чего Кристин грустно улыбнулась и помахала нам.

– Пожелайте нам удачи! – сказала она. Никто из нас еще не успел привыкнуть к пластиковым барьерам между нами и пациентами.

Врачей общей практики учат обращать внимание на мельчайшие детали коммуникации между людьми и выносить из несказанного пациентом не меньше, чем из сказанного. Во время обучения мы обязаны предоставлять видеозаписи нашей работы с пациентами, чтобы показать, насколько внимательно относимся к языку тела, молчанию, зрительному контакту или его отсутствию. На том этапе пандемии мы в основном консультировали по телефону, и для меня это были непривычно. Я вообще не получал от них удовлетворения. В спокойные времена я ощущал дух товарищества между собой и пациентом, теперь же едва понимал встревоженного больного человека на другом конце провода. Надевая маску во время визита к пациенту, я чувствовал себя хирургом, склонившимся над человеком под общей анестезией.

Разумеется, правило о соблюдении социальной дистанции нужно было ввести гораздо раньше, чтобы выиграть время. Теперь мы все это понимали. Мы были похожи на годовалых детей на пляже, которые с восхищением смотрят на волны, приближающиеся к берегу, и плачут от испуга, когда вода попадает им на ноги. Никого из нас невозможно было убедить отпрыгнуть назад, пока болезнь не накрыла.

В те выходные супермаркеты и Amazon прекратили продажу книг, поскольку они не были предметами первой необходимости. Их место заняли продукты и рулоны туалетной бумаги. По пути на работу я зашел в местную кондитерскую за тортом для сотрудников клиники, понимая, что уже завтра она будет закрыта. Мы связывались со множеством пациентов с жалобами на кашель и высокую температуру, но теперь столкнулись еще и с кризисом психического здоровья. Я говорил с несколькими людьми, бывшими на грани банкротства, а также со множеством пациентов, которые страдали паническими атаками и не могли спать.