Интеперсональный психоанализ

Какие бы события ни последовали за осознанием снижения ощущения благополучия, это не имеет никакого значения. Факт имел место. В ходе обычных интерперсональных взаимоотношений осуществляется ряд операций, наилучшим образом обеспечивающих «минимизацию обращенного на него внимания» или «его скорейшее забывание». Но если человек полон решимости развиваться, совершенствуя самого себя как инструмент активного наблюдения, он должен уделять этим скоротечным вспышкам тревоги огромное внимание, по крайней мере ретроспективно. Их следует рассматривать как индикатор, отражающий рост активности системы самости в существующем на данный момент интерперсональном поле.

Такие вспышки тревоги знаменуют момент, когда в череде событий впервые возникает или внезапно усиливается нечто, носящее дизъюнктивный характер и в большинстве случаев делающее дальнейший контакт с другим человеком нежелательным. Они сигнализируют о переходе от сравнительно несложного движения, направленного на предположительно общую цель, к защите собственной самооценки, что сопровождается некоторым усложнением интерперсонального действия.

Способность человека ретроспективно восстановить ситуацию, в которой появилась тревога, определяет степень, в какой ему удастся вычленить соответствующий паттерн проблемы, мешающей его общению с людьми. Поскольку эти паттерны, как правило, возникают вследствие осуществлявшейся в прошлом подготовки или отсутствия таковой, выявить их нелегко, но, повторяю, все же возможно - при условии отсутствия диссоциации в системе личности человека, ибо в противном случае припоминание значимых деталей вызвавшей тревогу ситуации становится непомерно сложной задачей.

Мне осталось осветить еще два важных момента, касающихся самонаблюдения за дизъюнктивными процессами в рамках интерперсональных взаимоотношений.

Проявления тревоги не ограничиваются ее осознанием, к ним также относится переживание некоторых комплексных «эмоций», в которые она преобразуется посредством специальной подготовки, осуществляемой в самом начале жизни человека. Я не могу сейчас подробно описать каждую из этих эмоций и поэтому приведу лишь некоторые названия, благодаря которым у вас должно «сложиться представление» об их природе: смущение, стыд, унижение, вина и досада. Обстоятельства возникновения этих крайне негативных «эмоций», особенно трудно поддаются регистрации и ретроспективному анализу, являющемуся, по-видимому, наиболее эффективным.

Группа защитных операций, выработанных на основании переживания, которое внесло свой вклад в развитие этих комплексных негативных «эмоций», не менее сложна для наблюдения и анализа. Под такими операциями я понимаю определенные мысли и действия, при помощи которых мы пытаемся навязать человеку или вызвать у него чувства, напоминающие смущение, стыд, унижение, вину или досаду. С особыми трудностями сопряжены ретроспективное наблюдение и анализ подробных обстоятельств, когда мы ощущаем внутреннее побуждение поступать так, как будто перед нами человек, которому «должно быть стыдно за себя», «тупица», или некто, повинный во всех грехах - от дурновкусия до нравственного порока. Интерперсональные действия такого рода, ставящие вашего собеседника в неудобное положение и принижающие его личное достоинство, представляют собой чрезвычайно деструктивные элементы и существенно затрудняют узнавание и понимание незнакомых людей.

Напрашивается предположение, что все унижающие и презрительные мысли и поступки, которые позволяют человеку считать себя «лучше» другого, повышают его самооценку, если можно так выразиться, за счет партнера по общению, порождаются тревогой. По своей сути эти процессы очень далеки от рационального подхода к пониманию сформировавшегося у него умения жить. Они не отражают эффективность наблюдения и анализа, но весьма красноречиво свидетельствуют о низком уровне самооценки прибегающего к ним человека. При прочих равных обстоятельствах чем быстрее человек выносит другому низкую оценку, тем более ущербным в глубине души ему представляется его собственная личностная ценность.

В ходе активного наблюдения за человеком не составляет большого труда устранить помехи, вызванные существованием некоторых объективных преимуществ перед ним. Когда же ситуация осложняется присутствием внутренних сомнений и неуверенности, все обстоит совершенно иначе. Мы склонны подвергать резкой критике других, когда, как нам кажется, они демонстрируют то, чего мы сами в тайне стыдимся и что мы надеемся скрыть от посторонних глаз.

Этого должно быть вполне достаточно, чтобы говорить о существовании одного из более глубоких, нередко ускользающих от внимания препятствий, затрудняющих активное наблюдение за представителями незнакомой нам группы или культуры. Едва ли нужно отдельно говорить о роли языковых барьеров или абсолютного незнания тех культурных паттернов, на которые мы ссылаемся. Последние не что иное, как просто еще более показательные примеры аналогичных препятствий, мешающих пониманию незнакомого нам человека.