Интересная жизнь… Интересные времена… Общественно-биографические, почти художественные, в меру правдивые записки

У меня нет задачи описать и тем более проанализировать победы и поражения перестройки, главное для меня – жизнь «интересного человека начальной (первой) ступени Высшего круга» в конкретной общественной ситуации. Но чтобы расставить все точки над «и», скажу только одно. Я глубоко убежден, что при мудрой, выверенной, хорошо прогнозируемой политике властей можно было сохранить Советский Союз, искоренив в нем все то, что тормозило его развитие, и сохранив все преимущества социалистического строя. Сумел же Китай подняться до первых держав мира, несмотря на то что перед ним стояли не менее трудные задачи в те годы. Трагедия заключается в том, что не было у нас людей, способных проводить подобную политику. Горбачев оказался человеком не просто ограниченных умственных способностей, но к тому же трусливым, не способным к решительным действиям. Почти четыре года пустой болтовни, глупых, а часто и преступных деяний – и распался Великий Союз. Об этом всё.

Итак, стал я с товарищами – людьми, близкими по взглядам, – думать о том, чем же конкретно мы можем помочь перестройке. Здесь следует сказать о существенной перемене моего статуса в это время. Как только приехал я с Кубы, на партийном отчетно-выборном собрании академии, несмотря на мое сопротивление, избрали меня заместителем секретаря парткома – это должность, освобожденная от всех прочих работ. Разрешили только иметь дополнительно полставки профессора.

Так я и стал в первый и последний раз в своей жизни штатным партийным работником. Причем весьма ответственным. В Академии общественных наук при ЦК КПСС работало около тысячи человек: преподаватели, научные сотрудники, технический персонал. Естественно, все члены партии. В это время наша академия была практически единственным научным аналитическим центром партии, поэтому ЦК и поручал ей проведение ответственных исследований, написание «директивных записок», справок и т. д. Особенностью моей работы замсекретаря парткома по идеологии было то, что первым секретарем парткома был избран Тарас Шамба, который до предела был загружен другой работой. Он был избран от Абхазии в Верховный Совет СССР («за» – 96 %!), где и пропадал много времени. Кроме того, Всемирный конгресс абхазо-абазинского народа избрал его своим президентом. Надо сказать, что, по утверждениям специалистов, более 80 % всех абхазцев рассеяны по миру, живут вне своей родины. С тех пор и до наших дней он носит хотя и неформальный, но высокий титул «Народный президент Абхазии». Вот в силу этого я зачастую и оставался главным «партийным боссом» в академии. Не могу не прервать свое повествование об этом времени, поскольку речь пошла о Тарасе Шамбе. Воистину Бог послал мне счастье долгие годы и по сей день дружить с ним!

Немного найдется в длинной моей жизни знакомых мне людей с такой высокой нравственной планкой, с таким органичным сочетанием интеллекта и доброго, можно сказать, трепетного отношения к людям, как Тарас Шамба. Кабинет его всегда был полон посетителями. Скольким он помогал в решении их проблем! Больших и малых.

Я благодарен ему и за то, что он познакомил меня с одним из любимых моих писателей – Фазилем Искандером. Тот был другом Тараса и заглядывал иногда к нему на работу, тем более они в это время были связаны общим делом – оба были депутатами Верховного Совета страны. Всякий раз при этом Тарас приглашал и меня на «чашку коньяка». Тут надо специально отметить, что это только образное выражение, ибо, хотя коньяк действительно всегда стоял на столе, пили мы не более одной рюмки. Запомнился мне один особенно длинный разговор с Фазилем где-то в конце 89-го года.

– Понимаете, то, что сейчас происходит, – дело абсолютно необходимое. Нельзя больше жить в такой лжи и таких глупостях. Но боюсь я, что сегодня не меньше глупцов и во власти, и среди тех, кто эту власть свергает. Умных надо искать, умных… Но нет у нас общественной лестницы для них, не уважают их, боятся.

Разговорились о том, почему он пишет только на русском языке. «Я считаю себя русским писателем. Русский язык – это язык целой цивилизации, это язык мировой культуры». Узнав, что я доктор философских наук, он оживился: «Я тоже неравнодушен к философии. Я из Сухуми приехал в Москву поступать на философский факультет МГУ. Не решился. Разные причины на то были, поступил в Библиотечный институт, что в Химках». Истинным наслаждением было говорить с умным, проницательным и таким талантливым человеком. Как жаль, никогда не вел дневников, насколько подробнее можно было бы написать о встречах с такими людьми!