Интересненько это они придумали...(СИ)

- Ладно, пока, Феанаро, пока, Нолофинвэ, было приятно познакомиться! Феанаро, я еще загляну сюда с воспитанниками кафедры, готовься к лекции. И не забудь проверить нашу теорию насчет материализации регулирующего луча посредством скрепления определенного набора нитей...

Очевидно, Намо хорошо знал, что такое регулирующий луч, и чем чревато его появление. Хозяин Чертогов перевел задумчивый взор на радостного Феанаро, на нитяные косички в руках Нолофинвэ, сделал какие-то далеко идущие выводы и громовым раскатом отчеканил:

- ВСЕ ВОН!

Неизвестное время спустя, Валинор, холм посреди заставленного скульптурами сквера.

- Интересненько это у нас получилось, – прокомментировал Тенька.

- Вот тебе и “до скончания времен”, – фыркнул Феанаро, созерцая свои абсолютно материальные руки.

- А по-моему, час последней битвы уже пробил, – Нолофинвэ кивнул вниз.

У подножия холма разворачивалась заключительная часть саги об охоте на Саурона. В невыгодной позиции между эльфами и стеной теперь стоял невозмутимый Эонвэ, а съежившийся вдвое Саурон прятался за него, как за юбку любимой матушки. Над Макалаурэ склонилась жена Финдекано, временно отбросив в сторону орочий ятаган. Майтимо, по-прежнему сжимающий в руках кочергу и меч, пытался спорить с Эонвэ, при молчаливой поддержке кузенов и племянников.

- ...Нет, это не самосуд! – долетела до Тенькиных ушей начатая прежде фраза. – По справедливости, этого ему даже мало!

- Лишь Валар определят меру его вины, – Эонвэ все еще сохранял дипломатичный тон, но было заметно, что он еле сдерживается.

- Да какая там уже мера! Отдайте Саурона нам, и мы с радостью приведем в исполнение его заслуженный смертный приговор.

- Саурон – не эльф, и вам его не судить.

- Значит, ему над нами издеваться можно было, а как нам его судить – уже расой не вышли?

- Даже с пламенем гнева в груди вы не сумеете в полной мере осознать его вину перед миром...

- Хорошо! – Майтимо даже кочергу опустил, в знак смирения. – Давайте мы его засудим за вину перед эльфийским народом, а потом вы заберете останки и отмерите им наказание за мир.

- Я не позволю устраивать в благословенном Валиноре самосуд, – не уступал Эонвэ.

- Но это не самосуд! – воскликнул Майтимо. – По справедливости...

Разговор пошел по второму кругу. Или даже по третьему. Когда Эонвэ снова заговорил о количестве вины, в дипломатический диспут, поигрывая здоровенным ножом, встряла бойкая дочурка Финдекано:

- Да меч ему под ребра, и дважды провернуть, чтоб не дергался!

Воцарилось ошеломленное молчание.

- Лилтанарэ, – многообещающе спросил Финдекано жену, – а откуда у ребенка оружие в мирное время?

Девочка, сообразив, что запахло грозой, шмыгнула к матери, по пути прихватывая и ятаган.

- Какое же оно мирное? – резонно возразила Лилтанарэ, выпрямляясь.

- До того, как Руссандол объявил тревогу – вполне!

- Я этим ножом яблоки чищу. И перья точу, – сообщила Лилтанарэ. – Он всегда на виду лежит.

- Охотничьим ножом – яблоки?

- Ты ведь сам мне его подарил.

- Ладно, – вздохнул Финдекано. – А ятаган у нас тоже на виду? Ты им тыквы разрезаешь или колышки на огороде обтесываешь?

- Как раз в эту ночь я решила, что хватит спать с оружием под подушкой, и, когда все случилось, несла ятаган в кладовую. А вот откуда ты сам боевой лук добыл...

- Ладно, – снова вздохнул бывший король нолдор. – Дома поговорим.

За это время Тенька и его новые знакомые потихоньку спустились с холма и встали неподалеку. Саурон принялся канючить:

- Эонвэ, забери меня отсюда...

- Он еще и рот смеет открывать! – разъярился Майтимо. – Этот глюк природы, чтоб его за гранью балроги драли, заявился в мой дом...

- Нельо, не сквернословь! – строго велел Феанаро.

Майтимо машинально отмахнулся:

- Папа, я уже достаточно взрослый, чтобы... ПАПА?!

Все тут же обернулись к новоприбывшим.

- Привет, – поздоровался Тенька. – Я тут в каких-то Чертогах Мандоса побывал и вот кого захватил. Вернее, Намо нас почему-то выставил.

Финдекано при этих словах диким взглядом изучил подбитый глаз колдуна и расквашенный нос Феанаро. Было видно, что воображение бывшего короля нолдор отказывается представлять как дерущегося Намо Мандоса, так и непостижимые причины, сподвигшие его на это.

- Намо здесь не при чем, – пожалел сына догадливый Нолофинвэ. – Всего-навсего последствия знакомства.

- Вы насовсем или просто погулять вышли? – нашелся Артаресто.

- Пусть только попробуют обратно запихнуть! – воинственно заявил Феанаро. – Я им там все гобелены поизучаю!

Это прозвучало угрожающе. Майтимо разразился тихим отчаянным смехом, подозрительно похожим на истерический.

Эонвэ предпочел не показывать своих чувств, демонстративно проигнорировать всю троицу, особенно Теньку, и под шумок исчезнуть, утащив с собой перепуганного Саурона.

Девять часов, двадцать восемь минут спустя.

- ...А потом он ка-ак заорет: “Все вон!” – закончил Тенька свой красочный рассказ. – Ну, мы на холме и оказались. Повезло вам, ребята, с загробным миром – совсем рядышком, можно сказать, в соседнем дворе. А наши сильфы к крокозябре на рога улетают, и Небеса их возвращать не хотят.