Интернат

– Я очень рада, Денис Николаевич, что в семье у вас полный ажур, – с искренностью в красивом низком голосе призналась Алла Викторовна. – Но дело, видишь, вот в чём. Раз поступил сигнал от вашего школьного омбудсмена, надо его тщательно проверить, несмотря на твоё новое признание. Ведь ты и сейчас можешь нас обманывать. Как тебе верить, если ты уже столько лжи налил? Ну? Верно же? Проверим, убедимся, что мама у тебя ответственная, что папа исправно платит алименты и принимает участие в твоём воспитании, что твои психологические расстройства устранены – и ты вернёшься домой…

«В двор с качелями и чау-чау», – подумал Денис, охваченный неожиданной тоской.

– Ну, что, Денис Николаич? – услышал он красивый низкий голос. – Ты всё понял?

Денис кивнул. Разговаривать было тщетно. Алла Викторовна набрала номер и сказала в трубку:

– Георгий Николаевич? Принимайте новенького… Да-да, из той же школы… И из класса… Совершенно верно, он самый. Кстати, по самым последним данным, классный руководитель невзначай дала ему новое прозвище, так что можете воспользоваться… Да-да, увидите в деле, там на первом же листе. Лабутин, подожди в коридоре, – низким контральто велела, улыбаясь, Крисевич.

Когда униженный услышанным разговором (как они прознали про Enterа?!) Денис поворачивался к двери, в зеркале на стене он приметил, как мгновенно исчезла с женских губ улыбка. Будто куклу выключили. Лицо стало деловое, хищное…

«И Душкова такая же, когда на неё никто не смотрит», – понял Денис, и слёзы выступили у него на глазах.

Мама! Прости! Верни меня домой! Не забывай меня!

Упитанный невысокий парень с узкими чёрными глазами взял Дениса повыше локтя и повёл по коридору в другой кабинет, на котором висела строгая табличка:

«ПУГИНСКИЙ ГЕОРГИЙ НИКОЛАЕВИЧ

заместитель директора интерната № 34

по воспитательной работе.

Часы приёма по личным вопросам:

среда, пятница 14.30 – 16.30.

Запись у секретаря»

Пока стояли перед дверью, ожидая позволения войти, Денис внимательно изучил табличку и постарался всё запомнить. Помнил же он пароли, очки, жизни и смерти в любом шутере! Что уж тут-то запоминать?!

Дверь открылась, и он забыл всё, что тщательно запоминал.

В светлом кабинете с коричневыми шкафами, где за стеклом стояли книги разных форматов, сувениры и образцы минералов, за современным чёрным столом сидел, вальяжно покачиваясь в высоком офисном кресле, представительный мужчина.

Весь белый от седины, он не казался старым – настолько массивным было его крупное лицо с квадратным подбородком, настолько тяжёлым – взгляд пронзительных голубых глаз, и настолько высокомерными – длинные тонкие губы.

«Солдафон», – мелькнула у Дениса мысль.

Этот спуску не даст, жалеть не будет, только шлепка даст, да побольнее, чтоб на пару метров отлетел от удара.

Пугинский забарабанил пальцами по листу, который читал.

– Enter, значит, – без улыбки проговорил он. – Геймерёныш… Есть у нас и такие. Продвинутые… В общем, свои ни к чему не пригодные навыки оставь при себе. Компьютеры у нас только для работы. Докажешь, что достоин клавишу Enter нажимать, дадим допуск простые тексты набивать. А не докажешь – останешься унитазы чистить. С унитазов у нас начинают все, и ты не исключение.  Кровать твоя в комнате 229, на втором этаже. Устав в учебке. Прочитай, что запрещено, что разрешено, выучи наизусть и выполняй. И не ныть. За нытьё отдельное снятие очков за твоё поведение. Ренат! – крикнул он, и вошёл упитанный парень с узкими чёрными глазами. – Ренат Абдуллович, отведите Enterа в столовку, велите дать суп и компот, потом – на склад, подберёте ему форму, и в 229-ую определите. Да построже с ним. Он уже устроил бучу, когда его брали. Ненадёжный тип.

– А мы и не таких ломали, Георгий Николаевич, – усмехнулся Ренат.

Пугинский побарабанил пальцами по столу.

– Совершенно верно, – дружелюбно кивнул он помощнику. – И это всякий раз даёт новые силы воспитывать для государства полезных людей. Да, Ренат Абдуллович?

– Так точно, господин зам директора! – вытянулся тот и отдал честь.

Денис смотрел на них ошарашено и не верил своей беде. Разве так может быть, чтоб он попал сюда на самом деле?

– А когда я увижу маму? – спросил он с непроходящими комками в горле.

Пугинский обратил на него тяжёлый взгляд; как букашку придавил.

– Кого-кого ты там хочешь увидеть? – словно не веря услышанному, переспросил он.

– Маму…

– Маму, значит…

Пугинский откинулся на кресле, внимательно прошёлся по мальчишеской фигуре, остановился на лице, вонзился в глаза и без малейшего намёка на сочувствие произнёс:

– А не ты ли её хаял? Жаловался на неё? Чуть ли не выл из-за невыносимых условий, которые она тебе устроила?

У Дениса опять вырвались слёзы, и он сумел только выдавить:

– Я врал.

Пугинский помолчал, побарабанил пальцами, пожал плечами.

– Враньё – оружие обоюдоострое, Enter. Обманщику веры нет. Как теперь доказать, где ты врал, а где правду говорил?.. То-то. Всё. Ренат Абдуллович, уводи.

– Я докажу! – закричал Денис, рванувшись к модному, чёрного цвета, столу.

Ренат ухватил его, вывернул, как преступнику, руку.