Интернатские. Сентиментальность в бою неуместна

– О ней давай сегодня не будем, – помрачнел он. – А вот я, бляха-муха,

было дело, – тут ты, можно сказать, угадала, – поколесил и покуролесил в своё время по Родине нашей бескрайней, будь здоров. Житуха, ох, и весёлая была! И где сколько детей успел наплодить, сам толком не знаю… Это потом уже, за десять лет Севера, подзахирел чуток. Но и то, как видишь, кое-что осталось. Аль, не почувствовала?

– Да уж почувствовала, не квёлая…

Помолчали, вспоминая каждый свою не так уж и давнюю молодость.

– Ну, а эти твои двойняшки, кто из них Илья-то, а кто – Николай?

– У Илюхи на щеке маленькая родинка. Он родился первым, на сколько-то там минут раньше, поэтому, хоть и любит больше книжки читать, чем командовать, но на правах старшего – за командира. Закон есть закон. Ты смотрела когда-нибудь фильмы про лётчиков? Хотя, за каким хреном тебе глядеть такие фильмы –первый твой был, кажись, военным летуном и про дела свои небесные тебе по любому докладал. Так вот, уточняю: когда истребители летают в паре, один из них обязательно ведущий, то есть главный на время полёта, а второй – ведомый, который должен слушаться ведущего. Это чтоб чётче боевая задача выполнялась, без разнобоя типа кто в лес, кто по дрова. Вот, и у моих так.

– Теперь уже, Бог даст, у наших, – в свою очередь тоже слегка погрустнела Мария. – Только бы матерью меня называли, чтоб никто здесь

не догадался, что я им неродная.

– Назовут, не боись! Если, конечно, сама ещё не растрезвонила, в рот

тебе баржу-плоскодонку…

– Что я, совсем уж дура стоеросовая? Говорю всем, будто бы первая приехала, чтоб дом купить, а мужик с детьми там, на Севере пока. Они у бабки под приглядом, а он – распродаёт скотину, другое добро, которое тащить сюда, за тридевять земель, куда дороже обойдётся, чем новое купить. Ну, а второй?

– А у Колюхи две макушки на голове, как у меня. Он – ведомый. Хотя он-то, как раз, куда командирестее своего старшего брательника. Больше, как настоящий мужик, тянулся всегда ко мне, отцу, чем к матери. Илюха – наоборот, бабий угодник. В общем, характеры разные, не перепутаешь.

Она томно, как и полагается в часы близости приличной жене-любовнице, желающей продемонстрировать мужчине удовольствие от нахождения с ним на одном ложе, полусмежила веки, раздумывая, однако, на тему, далёкую от интима: взаимоотношения с пасынками, скорее, предстоит налаживать в основном через Илюху как «ведущего». Это неплохо, поскольку иногда на этом можно будет и сэкономить – например, чтобы о чём-нибудь договориться с мальчишками, вместо двух пряников придётся израсходовать всего один. Что ж, первый маленький, но несомненный плюс в туманной семейной перспективе нарисовался. Посмотрим, что там дальше у этих убогих…

Открыв глаза, повернулась к Николаю:

– Так, где ж всё-таки, суженый мой, ряженый, шалался столько времени? Ведь выехали ко мне вроде первым пароходом, как договаривались.

– Шалался… да как у тебя, в рот те буксир-толкач, язык на такое поворачивается? Обокрали нас в дороге самым паскудным образом, когда спали ночью. Ехали ведь не в отдельной каюте, а третьим классом, как в плацкарте. Хорошо ещё, чуток денег догадался заранее припрятать про запас подальше, а то бы совсем каюк, хоть топись (Сухоруков умолчал, что потерял неприкосновенный, предназначенный для обзаведения на новом месте денежный «загашник» в безобразно пьяном состоянии в теплоходном ресторане).

– Ох, жизни, жизни-и…

– В Красноярске пришлось пойти по знакомым. Взаймы никто не дал, но помогли устроиться в один задрипанный колхозишко, чтоб заработать на дальнейшую дорогу. Тебе обо всём этом не стал писать – думал быстро провернуться. Но в колхозе этом, бляха-муха, заработки, куда там до северных, – за месяц даже на билеты не скопил. А когда начался сенокос и за день мне, окромя кой-какой натуроплаты, начислили деньгами, смех и грех, одиннадцать копеек, плюнул я и пошёл искать другое место. Устроился в Ачинском районе на железную дорогу путевым обходчиком. Глядь, а на дворе август – школа на подходе. Купил пацанам книжки-тетрадки, и опять ноль в кармане. Слава Богу, квартирку дали нам хоть и маленькую, но с отличной печкой, да угля на станции – завались. Ну и решили не мудрить, а спокойно перезимовать в тепле.

– Но не получилось, потому что в тюрьму чуть не угодили?..

– Какая там тюрьма! Разве ж таких маленьких пацанов сажают? Хотя, беды наделали…

– А кроме беды ты, умник, ждал ещё чего-нибудь?