Интернет как оружие. Что скрывают Google, Tor и ЦРУ

Это название отсылает к фантастическому рассказу Филипа Дика «Особое мнение»[27], и компании действительно удалось достичь впечатляющих результатов: снижение преступности на 25 % по крайней мере в одном городе, где применяется их система{430}. Она работает на основе обработки базы данных по преступлениям за десятки лет, принимает во внимание сведения о местной обстановке, учитывает такие факторы, как расположение магазинов, торгующих алкоголем, школ, эстакад, а затем прогоняет все переменные через алгоритм, который генерирует «горячие точки», где, скорее всего, произойдет преступление.

«Эта система – модификация и адаптация системы прогнозирования землетрясений, – объясняет мне Брантингем за кофе. – Представим себе землетрясение в Лос-Анджелесе. Для каждого землетрясения можно легко определить точку, откуда оно пошло. После основного толчка в районе разлома рядом в скором времени происходят последующие толчки. То же и с преступлениями. В любой местности есть ряд внутренних характеристик – генераторов преступлений, которые никуда не деваются. Отличный пример – старшая школа. Как правило, старшие школы строятся на долгие годы – и влияют на среду вокруг себя. Что в них особенного? Множество молодых людей 15–17 или 15–18 лет, и, неважно о какой стране мы говорим, тинейджеры в этом возрасте постоянно вляпываются в истории. Так и есть. Кто из-за тестостерона, кто из-за девушек. Таково уж наследие приматов».

Я чешу затылок и киваю. Мне по-прежнему не очень понятно, о чем речь. Ведь нельзя же сбрасывать со счетов тот факт, что человек обладает свободой воли. Невозможно ведь уподоблять людей потокам лавы, абсолютно хаотично сталкивающимся друг с другом? Неужели не существует более глубоких социальных и политических причин преступности, помимо простой инфраструктуры, – например, бедность или наркомания? Если говорить о старшей школе и отбросить фразы типа «дети есть дети», разве нет других способов решать проблему трудных подростков, кроме как криминализировать школы и усиливать полицейский контроль?

На это Брантингем отвечает, что PredPol не пытается исправить общество, просто помогает копам предотвращать преступления: «PredPol не борется с глубинными причинами преступлений. Система представляет собой инструмент, благодаря которому совершить преступление становится сложнее. Но это не значит, что не нужно бороться с наркозависимостью. С ней как раз нужно бороться». Короче говоря, кто-то другой должен брать на себя тяжелый труд по улучшению общества и бороться с глубинными социальными и экономическими причинами преступности. PredPol лишь помогает полиции с большей эффективностью поддерживать порядок в хаосе сегодняшнего дня.

В 2014 году PredPol была одной из многих компаний, конкурировавших за молодой, но быстро развивающийся рынок полицейских технологий прогнозирования{431}. Крупные влиятельные корпорации, такие как IBM, LexisNexis и Palantir, все предложили свои продукты прогнозирования преступлений. Тем не менее скромная PredPol сумела набрать контрактов с департаментами полиции по всей стране: Лос-Анджелес, округ Ориндж в центральной Флориде, Рединг в Пенсильвании, Такома в штате Вашингтон{432}. Местным газетам и телевидению нравилась история PredPol: чудо хай-тека приносит спасение, которого так ждали ограниченные в ресурсах полицейские департаменты. Это помогло правоохранительным органам понизить уровень преступности без больших затрат. В зависимости от численности населения, городская полиция платила PredPol от 25 до 250 тысяч в год, что казалось весьма выгодной сделкой.

Технологии полицейского прогнозирования только выходили на рынок, но уже подвергались критике со стороны активистов и социологов, так как те видели в них старую тактику расового и экономического навешивания ярлыков, пусть даже поданную в новой блестящей обертке «объективности и больших данных»{433}. Казалось, богатые районы и их обитатели никогда не были целью полицейского прогнозирования, так же как и коррумпированные бизнесмены и политики. Журналисты и криминалисты осуждали PredPol, в особенности за то, что компания давала обещания, которые не могла выполнить{434}.

Несмотря на критику, у PredPol были сторонники и поклонники в Кремниевой долине. В ее совет директоров входили серьезные игроки: руководители Google, Facebook, Amazon и eBay, а также бывший управляющий директор In-Q-Tel, венчурного предприятия ЦРУ в Кремниевой долине{435}.

У себя в кабинете Брантингем фактически не упоминал о связях с этими интернет-гигантами. Другой руководитель PredPol сообщил мне, что в закулисье Google была одним из самых горячих сторонников PredPol, стремящихся к сотрудничеству. «На самом деле ребята из Google сами к нам пришли, – сообщил мне в телефонном разговоре Донни Фаулер, директор по бизнес-развитию в PredPol. – Это был не тот случай, когда стартап обращается к гиганту вроде Google, потому что зацепиться за него – единственный способ выжить. В нашем случае это были очень взаимовыгодные отношения»{436}.