Интернет-журнал "Домашняя лаборатория", 2007 №12

Прибытие в колхоз отмечалось, так или иначе, всегда, причем всегда именно так, а не иначе. Однажды было решено пить на противоположном берегу ручья глубиной 10 сантиметров и шириной 30 сантиметров, молча протекавшего перед домом, в коем мы дислоцировались. После отмечания народ решил пойти спать. Для этого надо было перейти через ручей по доске, которая имела место. Сотрудник В.М. на середине доски с нее упал, и, проявив дьявольскую ловкость, вымок весь. Его выволокли на берег, к несчастью — на тот, с которого он шел. Вы уже все поняли… Но я доскажу: с любовью и заботой, вообще столь свойственной ВЭИвцам, товарища раздели, обтерли, принеся полотенце с того берега, переодели в сухое, опять же принеся оное с того берега, спросили, сможет ли он перейти, и получили четкий и недвусмысленный утвердительный ответ. Товарищ отправился и на том же месте с тем же результатом. И с той же дьявольской ловкостью…

Сэй-Сенагон оценила бы ситуацию. Она бы прикрылась веером…

Дом, в котором мы жили, несколько раз в колхозе и перед которым произошло данное купание, повидал немало. Как-то раз немало повидал вместе с ним сотрудник И.С. Сидел оный И.С. на крыльце и, хозяйским глазом обозревая долы, веси и коровники, курил свою вечернюю беломорину. А мимо местная дама волокла своего мужа, который был совершенно пьян и, по сравнению с ней, тщедушен. Тем не менее, она притомилась, решила немного отдохнуть и прислонила мужа к дереву (кажется, березе). Переведя дух, она крепко взяла его хозяйским жестом за уши, как котелок со щами, приблизила его голову к себе и со звуком, от которого И.С. чуть не проглотил беломорину, поцеловала. Я не могу написать «чмокнула», ибо это какое-то уменьшительное слово. Может быть, правильнее сказать «чмонула»? Ну, так она его чмонула так, что вздрогнули коровы в коровниках. Потом прислонила к березе, перевела еще раз дух, взвалила на себя и поволокла дальше.

Еще об И.С. Однажды, когда мы стояли с ним и курили на лестничной площадке третьего этажа Электрофизического корпуса (в просторечии — корпуса ЭФК), он произнес «Мы еще увидим небо в брусочках сливочного масла». Вы, мои потомки, надеюсь, уже не понимаете смысла фразы. АС., как мне кажется, поняла бы. Мы еще увидим небо в мешочках с рисом… небо в брусочках лучшей китайской туши.

Вэивцам и вэивкам была an mass свойственна активная жизненная позиция. Перечень их увлечений, психозов, маний, больших и малых помешательств необъятен. Однажды зашел я в соседнюю лабораторию и вижу — на столе сотрудника И.С. разложены блесны. Все самодельные, все разные, аккуратными рядами, как полки на параде «от Синода к Сенату, как четыре строки». Та-ак. Все ясно… сотрудник И.С. увлекся ловлей рыбы. Это было очень правильное увлечение — его друзья (тут сглотнуть слюну) неоднократно едали выловленную им в походах и при везенную в Москву рыбу. Очень вкусную.

Среди многих увлечений сотрудника И.С. была спелеология. Кстати, сотрудник В.Ф. тоже занимался этим кошмаром. И они были знакомы. Но, когда И.С. нанимался в ВЭИ, он не знал, что В.Ф. тут уже работает. Причем в том же отделе. Когда они обнаружили друг друга в одном помещении, слегка удивились.

Вообще-то И.С. был одним из наиболее опытных спелеологов. В частности, во время прохождения пещеры Солдатская-Осенняя, когда был поставлен рекорд глубины (1100 метров), он руководил командой, которая установили на глубине 700 метров базовый лагерь и доставила туда «на руках» двойку, которая и сделала финальный рывок до отметки 1100.

Как весьма опытный спелеолог он неоднократно принимал участие в спасработах… Спустя много лет после того, как он ушел из спелеологии, я, на правах близкого друга, спросил его, почему он ее оставил. Мне это было интересно еще и потому, что я тоже лазил. Но не подумайте чего-нибудь лишнего — глубже 70 метров я не был. Так вот, он довольно долго — с минуту — молчал, а потом произнес куда-то вбок: «Очень неприятно, когда вытаскиваешь человека со сломанным позвоночником, и у него лицо идет по одним камням, а спина по другим, и ничего не можешь сделать».