Интерполицейский (СИ)

— А вам невозможно что-либо доказать из-за вашей тупости, Лайон. — перебил я его. — Вы не умеете или, скорее, не желаете видеть интересов других. Вам нужна была маленькая победоносная война, и вы ее сделали. Получается, Саддам вам тоже не понравился? Или наоборот, понравились нефть и деньги? Вы хотите создать марионеточное государство, и получив прецедент, продолжить свою экспансию. Не уверен, что вы остановитесь на создании одного "демократического" режима. Ведь по всему Ближнему Востоку столько еще привлекательных кандидатур, так? Вот только не хочу тебя разочаровывать, но вы захлебнетесь в Ираке, как когда-то захлебнулись во Вьетнаме, и как мы в Афгане…

— Ты мне положительно нравишься, Беркутов, — американец с видимым удовольствием общался со мной, своим противником. Похоже, обладание обширными полномочиями — а Лайон очевидно не рядовой агент, рядовые обычно не столь осведомлены о целях и заданиях противной стороны, и не склонны к пространным рассуждениям — наложило четкий отпечаток на его сознание. Он представился мне чем-то странным, этакой химерой — еще не политик с его страстью к разглагольствованиям, но уже и не разведчик в чистом виде, те не имеют привычки запросто болтать с захваченными противниками. Лайону требовалось для доказательства своей силы, чтобы его жертвы осознали ее и оцепенели от страха или от ненависти. Тогда он мог почувствовать свою власть над их жизнями.

— Если хочешь быть сильным, нужно показывать, что ты силен, и подтверждать свое право на силу. Если же имеется и экономическая выгода… ты не возгордись, подполковник, я тебе военных тайн не открываю, даже в твоем положении в многознании многие беды. Обо всем этом говорят и будут еще говорить… какое-то время. Пусть себе. Пусть будут эти демонстрации протеста. Они бессильны и этим подчеркивают нашу силу. Мы же демократы, и признаем право на собственную точку зрения. Только право действия и первого слова всегда у США, и его никто не сможет отнять. Вполне объективно с любой стороны. Была одна держава, десяток с небольшим лет назад, способная оспорить это право, но гонку она — вы — проиграли. Дух спорта, можно сказать.

— Кажется, мы немного увлеклись, шпион. Кто кому проиграл, это еще большой вопрос. Ведь смотря, какая цель кому выставлена. СССР лопнул под собственным напряжением, но кто гарантирует вас от такого исхода? Цели ставите не вы, не я, и даже не ваш президент, Лайон. Не сочтите меня, Джек, набожным, но уж я скорее соглашусь поверить в высшую силу, чем в ваше право быть единственно правыми. Вы обречены сломать зубы при попытке захвата мировой власти, это к Нострадамусу не ходить. Вам не хватает души, Джек, иначе вам и не понадобилось бы доказывать свои смешные права, — боже правый, откуда что у меня берется? На меня накатило какое-то немыслимое вдохновение, и я всерьез сцепился с американцем на поприще вселенских проблем, тогда как не решил даже еще своих личных. Сказывались часы муторного молчания в компании с полупсихом Легаро, и то, что Лайон наступил на мою больную мозоль — при том, что я испытываю к отдельным представителям американской нации неподдельную приязнь и симпатию, я нешуточно ненавидел США, как систему политическую и морально-этическую. Как слишком совершенную систему подавления личности, укрытую под показной демократичностью. В конце концов, простые американские граждане — несчастные люди, которых и превращают в тех самых овец, как выразился Джек. Их лишают права самостоятельного выбора, оставляя лишь иллюзию его, их заставляют пережевывать мелкие дерьмовые куски личной жизни тех, с кого вынуждают брать пример. Я видел как-то художественный фильм о том, как проводятся выборы президента в США. Там в открытой телестудии оценивали не реальные управленческие и личностные черты того или иного кандидата, а собирали всю грязь с изнанки их жизни, смея судить их, невзирая на то, что сами судящие вылеплены из того же теста, и что даже кандидату можно оставаться всего лишь человеком.

Но все-таки необходимо раскрутить штатовца на более насущную информацию.

— Вся наша полемика не для данных обстоятельств, ты не находишь, Джек? Ты же не для того сюда заявился, чтобы заводить бесплодные споры?

— Почему бы и не поговорить с умным человеком, Александр? — пожал плечами Лайон. — Знаешь, мне ведь от тебя, в сущности, теперь ничего не нужно. Я опять знаю о происходящем на несколько порядков больше, чем ты и твои покровители, а имеющий знание — заведомо сильнее неосведомленного. А ты мне действительно нравишься, как личность, и захотелось познакомиться чуть ближе, — тут его словно осенила гениальная идея. — Возможно, я даже захочу сделать тебе выгодное предложение… но чуть позже, позже.

Ого, он желает сделать мне предложение! Замуж за него, что ли, выйти, раз я ему так нравлюсь?