Интерполицейский (СИ)

Пообедав, все расслабленно откинулись на спинки плетеных кресел. Прямо перед ними сверкало в весенних солнечных лучах волнующееся море. Неспешно парили белокрылые чайки и буревестники, по небу неслись пушистые облака, и по телу растекалась сытая истома. Дядя Остин раскурил старую моряцкую трубку. Было хорошо и уютно, и вместе с тем непривычно для оперативников международной полицейской службы. Такие моменты им выпадали нечасто, да они и не стремились к покою. Даже сейчас мозг пытался напрячься в поисках решений заданных уже вопросов — и не мог. Тело отдыхало от головокружительных кульбитов, ему не нужно было уклоняться от ударов и пуль. Это были самые настоящие каникулы!

Хотя подспудно Ганса все же что-то грызло. Его беспокоила собственная непонятная роль в предстоящих делах. Из скупых и быстрых объяснений напарницы он понял лишь, что их пара займется параллельно разработкой одного наркобарона в Эквадоре, который был тесно связан с шейхом Акбарсом, упомянутом Бортниковым. Кое-что ему потом вдобавок поведал Алекс.

Полковник Коуни вообще отмолчался, сказал лишь, чтобы ребята пока не забивали себе голову, а просто отдохнули по-человечески. Судя по некоторым его обмолвкам, Ганс догадался, что Коуни в курсе всех его личных проблем на бывшем месте работы, и искренне ему сочувствовал.

— Пойдем, прогуляемся, — позвал слегка задумавшегося Ганса Александр. — И Марту возьмем.

— Хорошая идея! — вспыхнул Йохан, необычно быстрый и подвижный для представителя морозной нации. Вот и Крис был таким же, вспомнил Ганс… Он подавил тяжелый вздох, и сумел изобразить в глазах искреннюю поддержку идее Алекса. Если честно, он и сам не знал, чего же хотел сейчас…

— Я бы тоже с вами погулял, но мне срочно в город надо, на пару часов, в мастерскую… — продолжил говорливый Йохан.

— Опять со своими железками возиться будешь! — возмутилась тетя Берта. — Никакого покоя себе не даешь. У нас же гости, сынок!

— Мама… — протянул Йохан.

— Да пусть едет, если нужно, — поддержал его Алекс. — Мы и втроем не заскучаем…

В общем, уломали они стариков не сердиться на сына. Йохан уехал, родители отправились смотреть телевизор — самое сейчас для них занятие. И Ганс, и Алекс отлично понимали, как они тоскуют по сыну, и времени ведь не так много прошло, чтобы хоть что-то унесло временем.

Эдвардсенам хотелось, и чтобы Марта стала такой, как прежде, она старикам в какой-то мере заменяла Криса… Поэтому и прогулку по морскому берегу в компании ее старых друзей они тоже приветствовали.

Жаль только, что Марта оставалась почти такой, какой ее нашли бойцы Интерпола тогда, на корабле. Говорила редко, невпопад, никогда не заговаривала первой, и старательно обходила взором фотографии мужа, развешанные и расставленные по всему дому Эдвардсенов…

Когда Ганс, Алекс, и Марта между ними, добрели до крутого берега, скалистым обрывом спускающегося к пенистым волнам Северного моря, Беркутов сел на какой-то неровный камень, и уставился в туманную даль. Марта, которую Ганс вел за руку, отошла в сторону, с опаской глядя с обрыва. По крайней мере, у нее не наблюдалось суицидального синдрома…

— Тихо тут. И грустно, мочи нет, — внезапно заговорил Алекс, кладя руки на поджатые колени. — Внешне все вроде нормально, но… словно печать черная на всех лежит. Хочется взорвать эту грусть, а нечем. Зачем я сюда рвался? — он подпер лоб ладонями.

Ганс вынужден был признать, что согласен с Алексом. Но не знал, что друг хотел бы услышать от него. Что такова жизнь? Алекс и сам прекрасно знает об этом. А больше и не лезло ничего толкового в голову. Может и плохо это, что сказать Гансу нечего, а может, ему просто слов не хватало, чтобы произнести единственно нужное.

Ганса самого начинало угнетать это раскрашенное косметикой почти настоящей веселости общее настроение. Ганс сумел только теперь честно себе признаться, что с этой семьей их связывал лишь призрак Кристофа и потерявшая свое "я" Марта. Ставшая тоже почти чужой.

Под влиянием своих мыслей он поискал девушку взглядом. Та сидела на коленях, глядя в море, и что-то тихонько пела. Ганс раньше не слышал, чтобы она пела. Норвежского он не знал. Сумел только понять, что это была колыбельная. В мечтательные минуты Крис часто насвистывал эту мелодию. Он всегда мечтал о сыне.

Берн опустился на траву на траву рядом с ней и приобнял за плечи. Марта прижалась к нему, но все равно между ними оставалось нечто вроде ледяного барьера. У капитана, сильного, мужественного, смелого и доброго человека, руки дрожали от бессилия что-либо сделать, он даже заговорить с ней боялся, потому что ответы девушки напоминали ответы самой настоящей сумасшедшей, хотя, как говорили врачи, ее критичность в оценке окружающего снизилась ненамного, и разум не поврежден необратимо. Но в это плохо верилось, находясь рядом с Мартой.

За спиной зашуршали шаги Алекса.