Интерполицейский (СИ)

Выслушав вопрос, "бенито" задумался, затем, протянув куда-то в сторону давно немытую руку, что-то выпалил в совершенно сумасшедшем темпе, и растворился в толпе, кипящей волной затопившей пространство вокруг жердяных ограждений площадки для родео. Привстав на трубчатой подножке джипа и облокотившись на открытую дверцу, я видел, как там сейчас трепался на холке крепкого бычка разноцветный гаучо — местная разновидность ковбоев. Под дружный взрев толпы он слетел в красную жидкую грязь, вымазавшись целиком, даже бахрома по бокам кожанных брюк обвисла бесформенной слипшейся массой. Но гаучо тут же бодро вскочил, и под подбадривающее улюлюканье дал деру от не на шутку разошедшегося быка. Наконец, сопровождаемый судорожным всхлипом людской массы и мощным толчком рогатой башки, он перелетел через высокий забор, шлепнувшись в грязь еще раз. Ему помогли подняться, после чего всучили бутылку пива в руки, к которой он сразу жадно присосался, и бушующая толпа скрыла его.

— Где его искать? — повернул я голову к подошедшему от второй машины Андреасу.

— Где-то с другой стороны площади. Пацан сказал, что Чеко, когда он в городе, всегда, можно найти в одной забегаловке, под полосатым тентом с надписью "Пиво".

— Будем искать, — философски заключил я, сползая на сиденье. Покосился на впавшего в творческий экстаз вместе со своей видеокамерой Кайла, восторженно запечатлевающего разгульный праздник эквадорской глубинки. Алессандра что-то сосредоточенно писала. И ладно, лишь бы с вопросами не лезла под руку.

— Поехали, Чарли. Сможешь пробиться на другую сторону площади?

— Рискнем, — он чуть поиграл акселератором, затем плавно его придавил, и "Лендровер", ворча, как рассерженный пес, пополз вперед-влево, раздвигая людей, выскакивающих из-под бампера в последний миг. Неожиданно в приоткрытые по причине немилосердной духоты окна джипа полезли коричневые руки. Они совали нам какие-то тряпки, и дружелюбно скалящиеся лица аборигенов вопили что-то совсем уж неразборчивое чуть ли не самые уши. Прикрыв ладонью ухо, я нажал кнопку стеклоподъемника, отгораживаясь от внешнего мира.

— Боже, ну и дурдом! — высказался Иглстон, пытаясь найти бреши в сплошной людской стене.

Отчаянно сигналя, мы медленно продвигались вперед. Остальные джипы шли в кильватере, не менее нашего осаждаемые аборигенами.

— Да когда это прекратится?! — вспылил Чарли, выталкивая наружу уголок чего-то шерстяного, которое очень упорный индеец умудрился пропихнуть сквозь неплотно прикрытое стекло. — Дикие люди!

Журналисты, ошеломленные, притихли на заднем сидении.

— Ты смотри, чтобы они с багажника нам ничего не оторвали! — предупредил я его, и сам внимательно следил за нашими ценностями. Они были прочно прикреплены к крышам джипов, но мало ли… В обтекаемых контейнерах находилось самое ценное для нас — снаряга и оружие, закамуфлированные фальшблоками исследовательского оборудования. Но слава богу, к моменту, когда мы наконец подобрались к большой открытой палатке, пристроенной к одноэтажному зданию, пронырливые туземцы не смогли растащить наш груз по винтикам.

Вновь велев всем оставаться на местах, и взяв с собой только Ганса и Андреаса, я вошел под навес. Он представлял собой высоко натянутый тент, открытый с двух сторон, а под ним находился длинный узкий стол, с расставленными вдоль одной из его сторон пластиковыми стульями. С другой стороны стояли штабели ящиков с бутылками и блоков с жестяными банками. И там же стоял невысокий европейской наружности эквадорец. Очевидно, продавец. Он меланхолично разглядывал пеструю публику, расположившуюся на стульях и пьющую кто что горазд, время от времени подавая бутылки подходившим клиентам в обмен на разноцветные банкноты и монеты.

Едва мы втроем подошли к нему, он сразу перевел на нас свои рыбьи глаза. Наверное, мы сильно отличались от его обычной клиентуры. И одеты были в светлую тропическую униформу ООН из хлопка, тогда как у местных преобладала довольно пестрая шерстяная и кожаная одежда

Я обратился к нему, но тут же понял, что английского тот не знает. Пришлось прибегнуть к помощи моих переводчиков. После минуты разговора и размышлений этот, с позволения сказать, "бармен" махнул волосатой ручищей на дальний угол стола.

— Чеко сидит там, — на всякий случай пояснил Ганс. Я кивком показал, что понял. И молча направился к компании из трех человек, как близнецы похожих друг на друга — словно вырезанные из твердых сортов красной древесины лица, хранящие каменное спокойствие. Потрепанная, но по-прежнему добротная, неброская одежда и небольшие рюкзаки, сложенные у их ног. Они потягивали пиво из банок, и перебрасывались скупыми фразами.

Подойдя к ним, я остановился и произнес:

— Чеко Легаро.

Индейцы едва удостоили меня взглядом. Один из них что-то негромко сказал.

— Он спросил — зачем белому человеку нужен Чеко Легаро? — перевел подошедший сзади Андрэ.