Интерполицейский (СИ)

— Начинается сельва, — отметил проводник. Хотя это было видно и без его пояснений. Дорогу, более подходящее название для которой было бы лесная тропа, плотно обступили толстые стволы с потрескавшейся корой, все пространство меж которыми было заполнено сочными стеблями исполинской травянистой растительности. И все было оплетено лианами. Плюс добавилась такая милая прелесть, как кровососы. Они тучами кружили над джипами, растревоженные нашим бесцеремонным движением. Мне это живо напомнило джунгли Мьянмы. Только этот лес чем-то неуловимо отличался от азиатского собрата. Была в амазонской сельве какая-то более выраженная дикость, что ли.

В салон влетали приглушенные вопли напуганной ревом моторов живности. Пытаясь усидеть на месте, я попробовал пробиться взглядом сквозь заляпанное грязью боковое стекло в окружавшую нас зелень — и мне почудилось там какое-то движение. Потом я увидел стаю ярких некрупных птиц, петляя, взлетевших к кронам.

— Сельва, — прошептал индеец. В его голосе слышалось непостижимое благоговение.

— Ага, — согласился я, и прихлопнул москита, присосавшегося к щеке. Сквозь неплотно прикрытое стекло лезли еще десятки кровожадных тварей. А приборы-репелленты, между прочим, в контейнерах, так как относятся к спецоборудованию. Для защиты же от насекомых до их вскрытия нам почему-то выдали малоэффективные химические препараты, которые жутко воняли, но отпугивали местных комаров весьма слабо.

Журналистка, потерев ушибленный затылок, снова задала неоконченный ранее вопрос:

— Чеко, почему вы здесь? Я имею в виду, у вас, очевидно, есть какая-то, возможно, престижная профессия, ведь вы окончили Гарвардский университет, и тем не менее прозябаете тут, работая проводником по сельве за совершенно смешные деньги… Что вас толкает на это?

— Вы правы, сеньорита, у меня есть престижная профессия. Я юрист. Но вам нужно знать мою жизнь, чтобы понять мой выбор, — серьезно ответил репортерше Легаро.

— Интересно… и какова же была ваша жизнь? — без промедления спросила Сандра. Похоже, она нашла-таки, у кого взять интервью… если, конечно, Чеко согласится ответить на ее вопрос. Но глаза ее уже горели специфическим блеском, свойственным всей их пишущей братии, когда им в руки плывет нечто необычное. Я меланхолично посмотрел на скачущий перед глазами потолок кабины.

Странно, но Легаро довольно охотно принялся рассказывать.

— Сеньорита, ведь я родился и вырос в сельве. По происхождению я являюсь чистокровным хибаро. Это один из народов сельвы. И имя у меня тоже отнюдь не то, под которым меня все знают. И вряд ли кто его когда узнает… Так вот, жил мой род немного севернее от этих мест. Он не знал цивилизации, как вы ее себе представляете… Джим. Джим! — неожиданно прервал он себя, к легкому неудовольствию Сандры, записывающей-таки его слова на диктофон, чему я пока не возражал.

Чарли не сразу сообразил, что индеец обращается к нему. Я легонько толкнул его локтем, и он на мгновение оторвал взгляд от дороги:

— А?

— Через некоторое время будет небольшой поворот налево — сверни. Потом, если ехать на такой скорости, еще около часа по прямой. Там увидишь поляну и остановишься. Будем делать привал — скоро стемнеет. А темнеет у нас быстро — экватор…

— А без привала никак нельзя? У нас сроки поджимают. Мы можем ехать всю ночь, — сказал я.

— Вы можете ехать, но я останусь. Ночь в сельве еще менее снисходительна, чем день. Да и ваши водители, уверен, сегодня порядком устали. Мы и так проедем почти треть пути, считайте, что вам повезло.

Мне пришлось согласиться с его требованием о ночевке.

— Продолжайте, прошу вас! — попросила Сандра отвлекшегося Чеко.

— Терпение. На чем я остановился? Да… мы не знали и знать не хотели цивилизации, зато ваша цивилизация напротив, все время чего-то хотела от нас…

Наверное, это будет долгая история, подумал я, поудобнее располагаясь на сидении, насколько это вообще было возможно при такой сильной тряске и постоянной атаке со стороны москитов. По салону то и дело разносились звонкие хлопки. Но помочь мне людям было нечем. Вернемся, снабженцев на уши поставлю.

Джип, словно таракан, переползал ямы и кочки, усеивающие лесную дорогу, иногда чуть не заваливаясь на бок, толстые мясистые стебли и лохматые лианы хлестали по мокрым и грязным стеклам, а колеса то и дело вздымали бурые фонтаны дождевой воды, застоявшейся в ямах. Духота и влажность были неимоверные…

— …От туристов мы избавились, уйдя дальше в лес — мне было лет шесть, наверное. Времена тогда были смутные для всей Латинской Америки. Никто не рисковал ходить в сельву из любопытства и праздного интереса. А для нас она была родным домом. И некоторое время мы жили спокойно по обычаям предков.