Интерпретации неба

И было одинаково безразлично, ее ли пальцы повторяют нелепые контуры увядших лепестков, ее ли жизнь на темном фоне. Очевидным становилось, что кто-то заведомо раньше видел все наперед, и ее судьба лишь хрупкий гербарий, выхваченный их бесконечности.

Потом снова была жизнь, размеренная по минутам, часам, неделям, годам. Люди, что были рядом, двигались, танцевали, прощались и уезжали в другие города.

Но она, по-прежнему хранила их тепло.

Дары луча – видеть сокрытые слезы, дорисовывая их на будто безмятежных лицах, ведь слезы – маленькие, прозрачные колокольчики у входа в храм.

Шестая шестых

Есть шестая шестых в межполосье вселенского флага,

там медовая воля лохматит загрив стригунка,

из пастушьей сумы проливается белая влага

по стальным сухожилиям пальцев и нитям клинка.

Там рассыпан узор по оборкам простого стакана,

что срывает тоску и уносит в мозаику льна.

Так же сердце стучит от заветного слова "кохана",

и в смородинах глаз окунается эта луна.

Та же мудрость веков расцарапала кожу берёсты,

что в межструньи степей отозвалась мелодией лет,

гаснут там высоко также самые яркие звезды,

есть шестая шестых вопреки галактическим «нет»!

В евразийском потоке вращаются старые лица,

суверенный пунктир ощетинился, видимо, зря,

но порой нелегко выжигать километры границы,

ведь шестая шестых – это наша с тобою земля!

2002 г.

Дочки-матери

Дочки – матери – внучки՜:

вековое кружево,

как надежные пучки

в хромосомной луже вы.

Тонко тянется дымок

в трубах поколения,

это самый белый рок

жить в одном варении.

Коль земные ободки

сдавливают горлышко,

поцелуешь в ноготки

родственное солнышко.

По нетоптаным лугам

страстью неуклюжею

устремляюсь к берегам

хромосомной лужи я.

2002 г.

Словобоязнь

Над моим человекоподобием

наклонилась она – Филофобия.

Все сплетения слов – вдовы силок,

первый шаг от себя до выселок.

И стервозной такою сноровкой

жалит пере – и не – дозировкой.

Тычет в сердце сухою соломкою,

наслаждаясь рифмованной ломкою.

Страх животный от литер цианистых -

отраженье небытия на листах.

Даже эта луна исподлобья

снова мстит за тебя, Филофобия.

Лед.

Компрессы.

Стихотворения.

Вход в палату выздоровления.

Время для двоих

Что для варвара время – кровавое вероломство.

Что секунда хирургу – побег от смертельной косы.

Для двоих это время считают с мгновенья знакомства,

Осыпая мечтами и розами встречной его полосы.

На изломе зимы и весенней такой непогожести

в перекрестке судьбы оказались в одном тупике,

вопреки полюсам, может быть, вопреки непохожести,

уплыли на край света по этой воздушной реке…

На другом берегу – злые лица, упавшие лестницы…

Все равно уплываем от них не спеша.

Слишком дорог подарок от этого ясного месяца

слышать, что расцветает как Музыка наша душа…

Вопреки почтальону

Вопреки юродивому почтальону,

расцарапавшего наше расстояние,

я – значусь.

Хоть барабанной дробью в миллионы

со знаменателем оконных ожиданий

растрачусь.

По телу плоскости затравленной бумаги

найду дыхание прямых углов

в конверте,

чтоб прошептать наш заговор зигзагов

разбитым лестницам назло

и смерти.

В который раз, как сговорюсь с судьбою

принять твоей души ростки

по слепкам,

Так в перелетах строк почтовый голубь

от неразгаданной тоски

ослепнет.

Тогда прильну к закату, светотени

срисуют медь твоих волос,

ресницы…

В полоски слез по каплям откровений

двух человеческих сплеталось третье

– птицы.

Дровосекам

Дни сырые, с воспаленьями

и с ознобами строка.

На вчерашний воз с поленьями

не поднимется рука.

Глажу лезвие по молоту -

ржавый дух из стали прочь,

чтоб не старость и не молодость,

не жена чтоб и не дочь.

Вновь одежда груботканная

истирает швами, вы -

года – тепло желанное

в перьях брошенной совы.

Отгорю с ручьями, реками -

водо – по- росль, трава.

Откровенья с дровосеками -

отсыревшие дрова.

Стану редким исключением -

не сжигать календарей,

Дни заброшу по течению,

без тебя и якорей.

Не держи рукою цепкой,

платьев розовых не шей,

не могу я быть при- щепкой

на развешенной душе.

Одно-с-час-тье

Обвенчались в одночасье -

одно с-час-тье ли?

Двуединое при-час-тие

не от-час-ти ли?

Атлас белый (по примете)

к неприметности,

слезы редкого соцветья -

пустоцветности.

Чисто-тел глотали внутрь

до побочности,

В одночасье чья минута

непорочности?

Выдох в северные ливни -

перебор воды,

Обвенчались или гибнем?

кто – не поводырь?

С-час-тье – стрелка?

со-у-час-тье в теплой полости?

Я – слепец, а ты несчастнее,

ты без гордости…

Закон Гидрометрии

Окна – лучники. Ужалюсь и

солнцеядна – верьте-ка

лечим разум через жалюзи:

ливни, ливни вертикаль.

Сверху вниз по капле смерили:

рост, обхват – размер к земле,

мерим лица – лице – мерие

витражами на стекле.

С нитью струй, марионеточный,

под косым углом идешь,

много или одноклеточный -

всё равно – под гидронож.

Полосует. Разлинованы

в руки правые к зонтам,

пары нас – спарализованных

в мир, как в Параллелограмм…

Жалит луч: вращенье стадии

солнцесферы (шар – деталь).

Дождь – всегда противоядие

от меня – горизонталь.

Винсенту

По соломенной дороге знаки воска,

пять свечей осветят звездную печаль,

только б кисть шептала по-японски

и не дул мистраль.