Интервенция США в Доминиканской республике 1965 года

О конституционалистах в отчете говорилось так: «…смешанная группа из недовольных офицеров, студентов и политических агитаторов. В число лидеров входят, по крайней мере, два видных деятеля Доминиканской революционной партии экс-президента Боша: Хосе Франсиско Пенья, опытный и умелый агитатор, и Мигель Сото, который руководит связанными с партией профсоюзами. Оба характеризуются как члены левого крыла партии и имеют связи с левыми экстремистами. Однако на данный момент кажется, что ни официальная коммунистическая партия (Народно-социалистическая партия. – Прим. автора), ни Доминиканское народное движение, партия, ориентирующаяся на китайских коммунистов, напрямую не вовлечены (в восстание)».

Главной проблемой для США, согласно этому документу, было восстановление единства в рядах доминиканских вооруженных сил (на базе хунты, которой еще не существовало в действительности). В противном случае будет «открыта дорога» экстремистам. Если хунту все-таки создадут, то она, «наверное», проведет выборы, а эти выборы наверняка выиграет Балагер. Балагер «демагог» и «трухильист», «однако является твердым антикоммунистом и пользуется поддержкой лучших людей страны. Мы будем сотрудничать с ним, как делали это и ранее».

Перспективы образования хунты США 25 апреля считали еще вполне реальными, поскольку восставшими офицерами якобы руководили чисто карьерные соображения (так же, как упоминалось выше, считали и реакционные генералы в Сан-Исидро).

Уже утром 25 апреля Джонсон отдал Комитету начальников штабов вооруженных сил США приказ подготовить эвакуацию американских граждан с пылающего острова. Президент США задумывался, не послать ли в Доминиканскую республику войска, чтобы не допустить возникновения «у порога» США второй Кубы.

На ход его мыслей повлияло весьма негативное отношение части американского общественного мнения и большинства СМИ к проводимой президентом внешней политике. Например, влиятельная газета «Нью-Йорк Херальд Трибюн» писала, что Джонсон реагирует на международные кризисы уже после того, как они возникают. «Нью-Йорк Таймс» писала, что президент не умеет толком обращаться с иностранными дипломатами. В июле 1964 года (перед первыми для бывшего вице-президента Джонсона президентскими выборами) опрос общественного мнения в США показал, что 58 % американцев недовольны вьетнамской политикой Джонсона и только 42 % поддерживают ее. Именно во внешней политике большинство американцев отдавали крайне правому кандидату от республиканцев на пост президента Барри Голдуотеру, предпочтение перед Джонсоном, в котором многие видели не слишком образованного провинциала из Техаса. Особенно разительным был контраст Джонсона с Кеннеди: убитый президент предпочитал заниматься именно внешней политикой, а Джонсон побаивался выходить на международную арену.

Сенатор-демократ от Миннесоты Юджин Маккарти (однофамилец известного мракобеса, сенатора от Висконсина) говорил о Джонсоне: «У нас дикий человек в Белом доме, и нам надо относиться к нему соответствующим образом».

Убедительная победа, одержанная Джонсоном на выборах 1964 года[435], придала президенту дополнительной решимости во внешнеполитических делах. Джонсон понимал, что избиратели проголосовали скорее в память о Кеннеди, чем за него лично, и стремился затмить погибшего президента международными успехами.

Джонсон приступил к эскалации американского вмешательства во Вьетнаме, за что, по данным опросов, выступали 46 % американцев (только 31 % опрошенных поддерживал идею переговоров с Северным Вьетнамом).

Неожиданно возникший кризис в Доминиканской республике был для Джонсона еще одной желанной возможностью доказать всему миру свою решимость ответить на любой внешнеполитический вызов.

Между тем обстрел с воздуха президентского дворца не привел к капитуляции конституционалистов, а лишь побудил их раздать оружие населению. Винтовки, патроны и пулеметы раздавали прямо с грузовиков и у арсеналов. Стали формироваться боевые отряды гражданского населения – «команды» (обычно на базе местных профсоюзные организаций или просто из жителей какого-нибудь дома или квартала). В «команду» входили, как правило, один-два солдата или сержанта конституционалистов, которые учили гражданских лиц обращению с оружием. Предпочтение при раздаче винтовок отдавалось ветеранам вооруженных сил, но таковых было немного. Прямо на ходу рабочие, студенты и жители трущоб учились передергивать затвор и досылать патрон в патронник.

Задачей «команд» была оборона своих собственных домов и кварталов, а также защита стратегически важного моста Дуарте. Уже утром 26 апреля на стороне конституционалистов было три-четыре тысячи вооруженных гражданских лиц, готовых ценой собственных жизней отбить нападение танков Вессин-и-Вессина на столицу. Конечно, воинской выучкой импровизированные «команды» не могли тягаться с элитными частями CEFA. Однако боевой дух бойцов «команд» был крайне высок, и в условиях городской партизанской войны они могли сыграть весьма значительную роль.