Интервью на разворот. Рассказы

«Как в такую жару мужики ходят в штанах?» – подумала тётка и замерла от неожиданности. Здоровая дворняга лаяла на забор. Просто так на забор собаки не лают – это тётка знала по своему большому опыту. Она любила собак, так как детей у неё не было.

– Собака лает неспроста, – сказала она вслух и решительно шагнула к забору, разрезая плавкий воздух. Она отогнала бродячее животное от забора и закричала:

– Так и есть! Люди добрые, смотрите, что я нашла!

Под зелёным забором в траве, выгоревшей от солнца, лежал завёрнутый в простиранные пелёнки человечек. Тётка подняла его на руки и радостно закричала:

– Мальчика, мальчика нашла!

Но никто на её крики не откликнулся и не высунул голову из окна. Жарко. Да и кому в сегодняшнее время нужны лишние заботы и хлопоты? Своих детей кормить нечем. Не то что чужих. Только собака недовольно тявкнула два раза и побежала в сторону городской свалки.

Первой мыслью женщины было взять себе на воспитание этого малыша, но она быстро одумалась. Тётка осмотрела пелёнки, малыша и подумала, что не стоит брать неизвестно от кого родившегося мальчика. Может быть, родила его наркоманка или пьяница. Сейчас столько падших женщин рожает. Они, дурёхи, клюнули на призыв президента рожать в обмен на материнский капитал. Но государство не такое глупое, чтобы платить за детей наличными. Вот они рожают, да бросают.

«Может, отнести в детский дом? Он здесь неподалёку. Но там, я слышала, вообще детей не берут. Переполнен».

– Тогда зачем мне эта суета? – сказала тётка и положила пищащий комочек обратно под забор. Она поправила платье. Осмотрелась, не наблюдал ли кто за её действиями и, убедившись в этом, спокойно пошла дальше, покачивая крутыми бёдрами.

Интервью на разворот

– Андрюшенька! Андрюшенька! Выручай, дорогой. Помоги старику. Спаси от голодной смерти! Ты такой молодой! Талантливый! У тебя блестящее образование. За такими, как ты, будущее журналистики. Ну, что тебе стоит сгонять в деревушку и разобраться на месте? Написать большую статью. На разворот. Решить эту проблему раз и навсегда. Раньше это называлось «Журналистский рейд в глубинку»! А здесь? Какая глубинка, Андрюша? Золотой мой! Какая глубинка, всего тридцать километров от нашего районного центра и – привет горячий! Ты – на месте. Для тебя, орла степного, это пустяки. Я дам тебе наш «уазик» и Колю-шофёра дам! Бог – не шофёр. Чёрт практически. Пройдёт на своём танке, где хочешь. Лучший водитель района. Как мы с ним мотались по району до перестройки! Сказка! Песня! Опера! Произведение искусства! Тайна… Лучшего шофёра даю, «уазик» на ходу. Коля в порядке. Дел тебе – на одну секунду. Туда и обратно. Тридцать километров – пустяк по нынешним меркам. А я? Я старый! Андрюша! Я не выдержу дороги. Там ведь асфальт кончается. Трясёт. А у меня сердце! Мне нельзя перенапрягаться, и потом всё-таки я главный редактор «Сельской нови», а ты пока просто журналист. Это мой приказ. Собирайся, Андрюша, в командировку. Три дня у тебя есть…

Главный редактор, худенький пожилой человек с седой аккуратной бородкой и золотой оправой очков на кончике носа, устало вытер платком выступившую на лбу испарину и сел в кресло.

– Ну, что вы так, ей Богу, Аркадий Петрович! Я же не возражаю. В глубинку – так в глубинку. И «уазик» возьму, и Колю. Смотаюсь туда-обратно. Действительно, дел-то. Откуда такие тревоги? Дайте Коле денег на бензин, и я поехал.

Главный редактор газеты Аркадий Петрович был из журналистов старой закваски, того, советского времени. Любую проблему он принимал близко к сердцу и торопился её решить. Причем в кратчайшие сроки, то есть, немедленно. Как учила родная партия и любимое правительство. Ну, а быстро отчитаться о выполнении задания – так это вообще святое дело. Время изменилось, страна изменилась, поменялись отношения, а Аркадий Петрович – нет.

Андрюша не настаивал на этой формуле. Возможно, время и не изменилось. Возможно, изменились люди. По этому поводу он хотел было выдать шефу целую тираду, но не успел. Философские мысли едва начали своё привычное брожение в его молодой и весёлой голове, как Аркадий Петрович нарушил начавшийся процесс. Он вскочил с кресла и начал ходить по тесному кабинету районной редакции, чудом не налетая на углы письменных столов. От нахлынувшего волнения он вначале стал кусать кончики седых усов, а затем бледные губы.

– Понимаешь, Андрюша! Обидно. Какая-то сволочь строчит на меня пасквили, а он верит.

– Кто? – не понял Андрюша.

– Как кто? Первый! – редактор поднял палец, указывая на потолок. – Тьфу, ты! – поправился он, смешно осмотревшись по сторонам, словно нашкодивший школьник. Глаза под очками несколько раз моргнули, и главный редактор продолжил разговор, но уже в совсем ином тоне: