Интервью с инвестором

Мы в НИИ статистики намерены представить проект нового счета инфляции с отражением всего того, что я сказал. Этот проект живо поддержали член-корреспондент РАН С. Гринберг (директор Института экономики), академик Л.И. Абалкин и еще 20 человек ученых-профессионалов, которые всю жизнь занимаются исследованиями цен и инфляции, например профессор Иванов, профессор Гельвановский, профессор Дерябин. В контексте представленных соображений мы намерены иметь прямой счет индекса инфляции, а не косвенный, через индекс потребительских цен, постараемся получить факторную модель инфляции для того, чтобы знать, из-за чего происходит инфляция, а не подменять одно другим. Факторная модель покажет, что на нынешнем рынке потребительской инфляции сама по себе эмиссия денег, денежное обращение влияет на инфляцию в лучшем случае на 20 %, а решающе определяют инфляцию другие факторы, и среди них главный – издержки производства. В стране беду делает инфляция, потому что это производная величина – следствие, а не причина всех проблем. Проблемы же в процессах удорожания стоимости единицы производимой продукции, в результате которых плата за жизнь становится все дороже и дороже. Технический прогресс, равно как и все другие факторы удешевления и облегчения жизни, в том числе все социальные программы, – это в лучшем случае всего лишь амортизаторы. А в реальности – скорее призраки.

– И так, инфляция издержек.

– Это решающий фактор, который на 70 % определяет инфляцию. В условиях роста издержек ждать низкой инфляции наивно. Вы сможете сто раз оптимизировать денежное обращение, до копейки каждый день регулировать эмиссию, арестовывать лишние деньги, создавать стабилизационные фонды и ничего не добьетесь. Именно такими методами нынешние «денежные» власти пытаются бороться с инфляцией. Ничего хорошего не получается. Лечить инфляцию таким образом – это то же самое, что лечить язвы у человека путем их кардинального окрашивания в телесный цвет. Побороть рост дороговизны, рост издержек – это прямая функция обеспечения роста эффективного производства. Неэффективное государство, неэффективные правители сделать этого не могут. А для того, чтобы их не привлекли к ответственности, они уводят дело в сторону, ретушируют истинное положение дел, переключают стрелки то на МММ, то на ГКО, то на стабфонды, не меняя практически ничего по существу в общем неблагополучном понимании дел.

– Как вы оценивает развитие российской науки в целом и экономической науки в частности?

– Во все годы реформ экономическая, впрочем, как и статистическая, наука у нас подменяется практическими экспериментами (скорее, импровизациями). В результате имеем то, что имеем: все сущее разумно и единственно, все разумное – сущее. Остальное все – от лукавого. Места и времени для науки не осталось, потребности в ней – ноль. В условиях, когда главное ввязаться в бой (а там видно будет), лучшие экономические умы страны отдыхают, занимаясь по преимуществу литературными сочинениями и мемуаристикой.

Состояние российской науки незавидное и ухудшается, потому что, к сожалению, в экономической науке сегодня все решают так называемые менеджеры, всякого рода коммерческие люди. Подлинные профессионалы-экономисты и подлинные опытные исследователи вытесняются на обочину, их голос практически уже не слышен. Поэтому-то в экономике чудовищные подмены требований объективных законов сиюминутными выгодами и возможны. Если бы наш президент считался с учеными и выслушал бы дельные предложения хотя бы тех 20 человек, которые выступили на указанном семинаре по оценкам инфляции, то он, как мне кажется, без колебаний скорректировал бы свое отношение к тому, что в стране происходит.

Второй момент – должны существовать факторная модель и факторное видение того, что от чего зависит в инфляции, тогда поправить дело можно. Мы должны четко понимать, что инфляцию в России порождают растущие издержки производства, прежде всего издержки естественных монополий. Мы с удивлением обнаруживаем, что монопольная цена, которая должна быть минимальной, в России почему-то максимальная. А минимальной она должна быть потому, что это цена крупного производства, и в силу закона эмерджентности (чем крупнее производство, тем издержки ниже, а, следовательно, цена единицы производимой продукции меньше).