Интервью с ректором

При этом постаралась выкинуть из головы мысли и о Дарене, и о букете, и о вчерашнем дне. Сейчас есть вещи куда более важные, и вчера перед сном я уже начала записывать все, что услужливо подсовывала память. С помощью шифровки, чтобы никто не смог с легкостью добраться до информации, это показалось мне здравым решением. Особенно с учетом того, что именно мне удалось вспомнить.

Оказывается, я обладала действительно опасной информацией. Той, что может помочь отцу, если попадет в нужные руки. Или погубить всю нашу семью, если об этом узнает возможный преступник.

Я уже была готова к тому, что после прочтения записки встречусь с любопытным Нириным взглядом, но та будто и думать забыла про цветы. Уже красовалась перед зеркалом. В форме. В простой академической форме, к которой уже могла бы и привыкнуть. Ее поведение меня сильно смущало, но я решила не поддаваться паранойе.

– Что с ней? – шепотом поинтересовался Фирс за завтраком, искоса наблюдая, как Нира, пританцовывая, идет за добавкой довольно посредственной запеканки.

Я молчаливо пожала плечами. И сама не понимала. Даже объяснить не могла, что именно не так в поведении пусть веселой, но обычно сдержанной соседки. Ее вчерашний взгляд никак не шел из головы.

– Доброе утро. – К нам за стол уселся мрачный Честер.

А с ним-то что не так? Они что, сегодня все местами поменялись?

– Доброе, – поздоровалась я в ответ.

– Виделись, – кивнул Фирс.

Чес молча принялся за еду. За стол уселась Нира с добавкой, напевая какую-то песенку. И лучше бы она продолжила напевать, потому что нечто – и явно не здравый смысл – дернуло ее за язык сказать, точнее, почти пропеть:

– А Эрне сегодня с утра букет притащили! Я сперва думала, что ты ей подарил, но она сказала, что не ты. Впрочем, логично – такой букетище ценой в семестр будет, не меньше. А еще она отказалась сообщать, кто именно подарил!

Очень хотелось списать все на то, что Нира пьяна, но алкоголем от нее не пахло. Если Честеру и следовало узнать о букете, то явно не в таком контексте. И из-за этого я ощутила укол вины. В тот же миг попыталась утешить себя мыслью, что было бы странно в первую же минуту сообщать парню о том, что мне подарили цветы. Честно говоря, я вообще не должна была оправдываться…

– Я в курсе, мне сообщили, – сухо произнес Чес, не поднимая взгляда от тарелки.

М-м-м, еще и сообщили? Интересно, кто же этот гонец, столь заинтересованный в моей личной жизни? Или в личной жизни Честера? Да, вероятно, кто-то из студенток увидел, как в нашу комнату несли букет, и сделал какие-то особенные выводы.

Я нацепила маску равнодушия. С Нирой поговорю потом, попытаюсь объяснить, что мне хотелось бы, чтобы личное оставалось личным. Но вот обижаться точно не стану, спишу на то, что сегодня луна в какой-нибудь особой фазе, потому подруга ведет себя так странно.

– У тебя же вроде как жених есть, – внезапно произнес Честер. – Как он посмотрит на то, что тебе букеты дарят?

А ведь недавно тебя мой «жених» совершенно не смущал. Или это работает только в одни ворота?

– А может, он и подарил? – спокойно ответила я, позволив себе легкую улыбку.

Пожалуй, этот букет вполне может сыграть на руку. Вдруг Честер поймет, что я не заинтересована в нем как в парне, лишь как в друге.

– Этого я не учел, – криво улыбнулся парень.

Рядом со слишком уж активно-жизнерадостной Нирой, обеспокоенным Фирсом и напряженным Честером сделалось как-то неуютно, потому я предпочла ретироваться, сообщив, что после занятий буду ждать их в комнате редколлегии. Сама же уселась возле кабинета и вновь достала блокнот. Пробежалась взглядом по уже записанной шифровке, прикрыла глаза, возвращаясь к цепочке воспоминаний, и продолжила скользить карандашом по бумаге.

Я должна понять. Должна.

К полудню решила отложить записи. Поняла, что начала путаться в собственных воспоминаниях, и решила дать себе отдых.

Стоило отвлечься от по-настоящему важных дел, как на меня вывалился ворох не особенно важных. Скорое собрание редколлегии напомнило про интервью с ректором, которого я так и не провела, потому обед пришлось пропустить. Я уселась на подоконнике административного корпуса – памятуя о словах Фирса – и принялась читать.

Тут можно было не опасаться шепотков, что меня постоянно преследовали. Даже преподаватели появлялись в этом закутке редко, пользуясь внутренними кристаллами телепортации, любезно предоставляемыми им ректором и студентами факультета артефакторики.

Над первым же вопросом, выведенным уже знакомым почерком Неррса, я хихикнула:

«Каково это, быть самым молодым ректором в истории ВАКа?»

Он что, и впрямь считает, что я бы начала с этого? И позволила бы ему ограничиться простым: «Это большая ответственность».

Ну не-е-ет, господин ректор, журналист в вас умер, так и не родившись. С таким интервью «Хроники» далеко не уедут. Даже откровение второкурсника, пожелавшего остаться анонимом, читать было интереснее.