Интервью с ректором

Следующие минут десять дались тяжело. Я зафиксировала чары и отошла от постели Ниры, чтобы продышаться и перевести дух. Проклиная себя за то, что делаю, открыла верхний ящик ее стола. Если этот таинственный драфф в комнате, мы хотя бы точно будем знать, с чем имеем дело. Может, у Честера или Фирса есть приятели с лекарского факультета, которые смогут изучить состав…

Сверху лежало множество эскизов, кисти, мелки, краски – я перебирала все это художественное богатство без лишнего энтузиазма. Пока… Меня прошиб пот, когда я увидела небольшой, с несколько монет, шелковый мешочек, на котором была слишком уж знакомая вышивка. Круг, квадрат и угловатая загогулина в центре. Символ, который я обнаружила подле статуи Р. К. Неррса и на стене столовой.

– Нира! Тут лежал драфф? – тут же подскочила с вопросом к соседке. Вспомнила, что на той обездвиживающие чары, и сняла их. Она дернулась и тихо всхлипнула.

– Эрна, за что ты так со мной? – плаксиво протянула она, уворачиваясь от стакана, который протягивал Фирс, чтобы она смогла сделать еще глоток. – Разве я сделала тебе что-то плохое?

– Нира, уверена, что чуть позже ты поймешь все, – тихо произнесла я. – Но сейчас мне надо знать. Этот мешочек ты нашла, когда захотела попробовать драфф?

– Да, – буркнула Нира и завозилась в одеялах. – Мне уже лучше. Выпустите!

Фирс покачал головой, глядя на меня. Впрочем, и без этого прямого намека я прекрасно понимала, что подруге пока никак не могло сделаться лучше. Вот выведем эту дрянь из ее организма, уложим спать – и, может, к завтрашнему утру к нам вернется старая добрая Нира.

Еще минут через десять в комнату вернулся Честер.

– Фух, еле достал! – воскликнул он, размахивая в воздухе небольшой бутылкой из мутного темно-зеленого стекла. – Меня целый осмотр заставили пройти. Лекарь сказала, что мы, боевики, вечно затягиваем до самого последнего… Как тут у вас?

– Получше, – ответил Фирс.

– Сможешь перехватить мою формулу? – деловито поинтересовалась я. – Как у тебя с резервом?

– Сегодня без практических занятий, так что выше нормы, – в тон мне ответил Честер.

Отлично! Мне еще пригодится магия, не хочется тратить все ресурсы на паровую баню. Мешочек я убрала в карман, приняв решение, что от ректора все это точно утаивать не стану. Дело приобретало совсем уж дурной оборот, но принятие каких-то решений я отложила на потом – сперва Нира и ее состояние.

Я помогла Честеру перехватить мою формулу и тут же почувствовала облегчение. Мне не нравились долгоиграющие чары, которые постоянно подсасывали из меня магию.

– Ты как? – спросила у Ниры, наклоняясь над ее головой.

– Ненавижу вас, – совершенно безэмоционально выплюнула она.

Краем глаза отметила, как дернулся Фирс.

– Я не маленький ребенок, сама могу разобраться со своей жизнью.

– Можешь, конечно, – серьезно произнесла я. – И обещаю, что если подобное повторится, я и пальцем не пошевелю, чтобы тебя вытащить. Это уже будет твое осознанное решение. После всего, через что пройдешь сегодня, ты действительно сможешь оценить все «за» и «против».

Нира не ответила. Зато слово взял Честер:

– У нее пониженный иммунитет и очень слабые стенки накопительного резерва.

– Чего? – Я совершенно не понимала, о чем он говорит.

– Кхм, в переводе на обычный… Ей желательно вообще не принимать никаких зелий или сборов, даже слабого воздействия. Про другое вообще молчу. Судя по всему, именно поэтому у нее такая реакция. В этом сборе были какие-то травы, воздействующие не только на сознание, но и на магические раздражители.

– Магические раздражители?

– Представь, что ты себе лицо перцем натрешь. Или какой-нибудь мятой. Скорее всего, оно покраснеет, к нему прильет кровь. Вот так же и со стенками. На них воздействовала особая трава, из-за которой начала приливать магия из внутреннего резерва и провоцировать возбуждение новых магических клеток.

– Я не очень понимаю, о чем ты, – произнесла я.

В лекарской магии я не то что плавала – барахталась, с трудом удерживаясь на плаву.

– Замешивала когда-нибудь тесто?

– Нет.

– Я тоже нет. Но видел, как оно поднимается, когда в него добавляют дрожжи и оставляют доходить. С магическим резервом Ниры начались те же процессы. Я могу ошибаться. Все мои познания от того, что мама – лекарь.

– Но зачем это? Зачем вообще нужны запрещенные средства такого действия? – удивилась я, но на мой вопрос никто не смог ответить.

Прошло два часа, прежде чем Нире действительно стало лучше. По крайней мере, так мы посчитали, когда она попросила что-нибудь поесть и заговорила совершенно спокойно. Без паники и лишней агрессии. Мы даже позволили ей выбраться из-под одеял, просто находились рядом и поддерживали как могли.

Соседка по комнате была слаба и после перекуса смогла заснуть без всяких снотворных зелий. Я уже хотела отпустить Честера с Фирсом на ужин, когда наступил настоящий хаос.