Интимная жизнь английских королей и королев

Когда в 1660 году Карла призвали в Англию, по счастливому стечению обстоятельств, в это время его любовницей оказалась англичанка. Весьма юная Барбара Вильерс уже снискала себе репутацию искусительницы. О ней писали, что еще в детстве «она была похотливой маленькой девочкой, которая терла свое потайное место пальцем или концом предмета соответствующей формы». Подростком Барбара стала любовницей графа Честерфилда. В 1659 году, не прекращая своей связи с Честерфилдом, она вышла замуж за провинциального дворянина Роджера Палмера.

В начале следующего года группа роялистских заговорщиков направила госпожу Палмер своим эмиссаром ко двору изгнанника-короля, жившего тогда в Нидерландах. Ослепительная красота и вызывающая сексуальность Барбары мгновенно покорили Карла. Когда они встретились, ей было всего девятнадцать, а королю двадцать девять лет, и вскоре Барбара стала «самой бесстыдной, но и самой прелестной из всех любовниц короля Карла».

Барбара изучила запрещенную книгу сонетов Пьетро Аретино[28], где приводились рисунки шестнадцати позиций полового акта, известных в то время. По словам сэра Томаса Карью, она «владеет всеми трюками Аретино, дающими наслаждение». Такая компетентность давала Барбаре преимущество перед соперницами, и Карл с истинно патриотическим рвением заключил в свои объятия новую любовницу. Ко времени провозглашения Карла королем в мае 1660 года Барбара уже была его постоянной партнершей. Говорили, что первую ночь по возвращении в Лондон он провел в постели с Барбарой Палмер, зачиная их первое дитя.

Сэмюел Пипс тоже попал под ее обаяние, хотя ему и «было известно, что она шлюха». Однако, увидев ее нижние юбки, развешанные для просушки, он воскликнул, что «никогда не видел столь тонкого белья» и что один их вид доставил ему наслаждение. Позднее он писал, что ему снилась близость с Барбарой: «Миледи Каслмейн (она станет ею впоследствии) лежала в моих объятиях и позволяла мне делать с нею все, что я пожелаю». Пипс полагал, что это был «прекраснейший сон» в его жизни.

Барбара Палмер, похоже, не сохраняла верности королю. По словам епископа Солсберийского, она была «до крайности порочна и алчна, одновременно глупа и деспотична; она постоянно боялась утратить любовь короля, но не прекращала флирта с другими мужчинами». Барбара спала с графом Сент-Албаном, а также с мисс Хобарт, другой королевской любовницей.

В Лондон Барбара вернулась как официальная фаворитка короля, но связанное условностями английское общество не признало ее статуса. Лорд-канцлер Эдвард Хайд отказывался ставить печать на документах, где фигурировало ее имя.

В феврале 1661 года, через девять месяцев после возвращения на трон короля, у Барбары родилась дочь. Молва приписывала отцовство королю, Честерфилду или даже — очень редко — ее мужу. В том же году Палмеру был пожалован титул графа Каслмейнского — «по всем понятной причине», как писал Сэмюел Пипс. Таким образом, титул получали его жена и дети.

Вскоре леди Каслмейн вновь ждала ребенка. На этот раз никто не сомневался в отцовстве, а король получил прозвище «Старый Роули» — по имени козла, пасущегося на лужайке у дворца.

В скабрезных шутках и грубоватых куплетах сексуальную силу короля сравнивали с выносливостью и похотливостью старого козла. Всего леди Каслмейн родила троих сыновей и двух дочерей.

К счастью для короля, плодовитость Барбары не ослабила ее желания. Даже незадолго до родов она с энтузиазмом принимала у себя короля после ужина. За восемь лет жизни с Карлом Барбара накопила огромное состояние, а все ее дети получили дворянские титулы.

В то же время одной любовницы королю было недостаточно. Для рождения законного наследника престола Карлу следовало обзавестись супругой. В выборе таковой ему помогала леди Каслмейн. Список, составленный ею, не вызвал у короля восторга. Сначала Карл отверг старшую дочь правителя Пармы, поскольку она была слишком некрасива, и младшую его дочь, поскольку она была слишком невоспитанна. Целый же легион наличествующих немецких княжон не устроил короля, ибо все они были «скучны и старомодны».

В конце концов самой привлекательной кандидатурой Карлу показалась дочь португальского короля Екатерина Браганца — главным образом, из-за привезенного ею приданого в 360 тысяч фунтов, военно-морских баз в Танжере и Бомбее, а также весьма выгодных торговых привилегий в Южной Америке.

Если бы Карл увидел суженую до свадьбы, он, возможно, и усомнился бы в правильности своего выбора. Она прибыла в Англию с прической на португальский манер — закрученные в спирали пряди волос торчали вокруг головы. «Я подумал, что вместо женщины мне привезли летучую мышь», — признался Карл своему другу.