Интимная жизнь элиты

– Предсказываю, что ты будешь очень богатым человеком, – заметил, прищурившись, Кеннет. – Да-да… Максим. У тебя хватка сильного, делового бизнесмена. Ведь есть те, которые себя только называют, на самом деле – тьфу! Бизнесмен – как породистая собака, им надо родиться. Из непородистых – сам понимаешь…

Максим понимал, что Кеннет льстил ему, не больше, но тем не менее было приятно. Приятно еще и потому, что сам он истинно верил в свои деловые качества.

– У нас две возможности, – авторитетно заявил Максим. – Танк можно передать через подставную фирму третьей страны. Можно…

– Посмотрим, – перебил его властно Кеннет. – Но это будет удар по моим соперникам. Ведь наши спецслужбы собирали информацию по мелочам, по пылинке: хоть что-то о двигателе, ходовой части, вооружению, качеству брони… А мы нанесем массированный удар!

Кеннет настолько повеселел, что увез Максима в бордель «Сладкая жизнь».

Призывные взгляды накрашенных девочек ошеломили Максима: на этот раз он не знал, кого выбрать…

А Кеннет простодушно заметил:

– Извини, старик, раньше как-то не приходилось, но сейчас хочу знать твою сексуальную ориентацию…

Максим смутился.

– А ты хоть раз попробуй другое. Неужели тебе не надоели эти пресные, бледногрудые пиявки…

И он открыл альбомы с мальчиками. Максим недоверчиво рассматривал позы симпатичных «кроликов», как называл их Кеннет.

– Ты как хочешь, а я – позабавлюсь, – сказал Кеннет с ухмылкой.

Максим все же выбрал себе длинноногую блондинку.

Глава 64

Разведка – профессия, которую всегда сопровождает риск. Главное – не чувствовать этого давления на душу, всегда быть в ровном состоянии. Разведчики, которые понимали, что они всегда рискуют, зачастую не выдерживали – не срабатывали нервы.

Егор не задумывался над тем, что делал. Это должно быть в крови – просто понимать, а может быть, и чувствовать, что так надо, поступать иначе нельзя. Он жил обыкновенно, как все, не задумываясь, что в каждом шаге этой обыкновенной жизни был риск и что каждый шаг – это трудное хождение по острию бритвы.

Собственно, и Юрка, и Равиль, и Ярослав – все на острие бритвы. Это как в цирке – канатоходец, идущий по тонкому тросу, тут же сорвется вниз, если вдруг на минуту струсит…

Диана Николаевна Кипренская познакомила Егора с мужем, сенатором Вильямом. Крепкий мужик с небольшой лысиной поговорил с Егором о том стечении обстоятельств, которое легло на Россию.

Егор был деликатен и ни в чем не перечил сенатору, хотя во многом был не согласен.

– Ты с ним подружишься, – уверенно заявила Диана. – Это он с виду такой недоступный. Сенатор. Держит марку. А так – простодушен и любит шикарную жизнь…

– Прости за глупый вопрос: он богат?

– Как все американские сенаторы, – засмеялась Диана. – Да, я вышла за него по расчету. Америка – это не Россия, где замуж не выходят, а выбегают в пацанском возрасте за такого же пацана плодить нищих. В Америке семья – это дело. Любовь и дело, думаю, не одно и то же…

Егор неопределенно пожал плечами: он эту школу еще не прошел.

– А ты меня, случаем, не ревнуешь? – вдруг, открыто глянув в глаза, спросила Кипренская.

– А почему бы и нет? – засмеялся Егор.

– Ревнуй. Я хочу этого. Хотя я должна тебя познакомить еще с одним моим поклонником. Этот человек называет себя сыном некоего Михаила Голеневского, того самого, который объявил себя русским царевичем Алексеем…

– На это были основания?

– Кто знает! Этого, к сожалению, никто не знает. Но Кирилл называет его своим отцом. Таким образом, он приобщает себя к царскому роду. Забавный малый, – засмеялась Диана. – Но я ему верю и не верю. Ведь из Польши вышло немало самозванцев на русский престол, а он – поляк…

Егор готов был стукнуть себя по лбу. Фамилию Голеневского он вспомнил по рассказам Братышева.

Сергей Анатольевич как-то ему поведал одну историю, свидетелем которой был сам.

– А ведь знаешь, бывают и шпионы-царевичи… Вот полковник польской военной разведки Михаил Голеневский. Сбежал на Запад как раз в Рождество 1960 года. Этого человека нельзя забыть – авантюрист до мозга костей, он даже войдет в черную книгу разведки. Сбежав, он сдает ЦРУ имена двухсот агентов КГБ. И он же помогает раскрыть Кима Филби…

Братышев рассказывал с негодованием.

– Так вот, этот предатель вдруг объявляет себя царевичем Алексеем, который якобы чудом спасся от большевиков. Я тогда был в европейской резидентуре и самолично столкнулся с этим горе-царевичем…

И вот теперь перед Егором сын царевича.

Кирилл оказался шумным толстячком, в больших роговых очках.

– Господа, – сказал он. – Мне приятно познакомиться с русским журналистом. Я – поляк, но я люблю все русское. Ибо во мне, кроме всего, кровь царевича…

– Как известно, за рубежом живет царская семья, – заметил Егор. – Она тебя принимает?

– Меня не надо принимать. Это старо! Это я хочу или не хочу… принять или не принять!

Пухлое, веснушчатое лицо расползлось мелкими смешинками.

– Я тоже мог бы стать журналистом. Но я ленивый. Мог бы стать физиком. Я ленивый. Мог бы, но… ленивый!

Кирилл взял Егора за рукав и отвел немного в сторону.