Интимные отношения

Ситцевые оборки кремового цвета обрамляли резную спинку кровати из красного дерева. Такого же цвета, как оборки, были четыре пуховые подушки и покрывала, все в кремовых кружевах.

— Ты уже на ней спала? — поинтересовался Гарсон.

Энни покачала головой.

— Я спала в соседней комнате.

— Ты хотела подождать, пока мы, — сказал он хрипло, — будем вместе?

— Мне показалось, так будет правильно, — ответила она и почувствовала почти осязаемый накал страсти между ними.

— Я тоже угадал с покупками, — заметил Гарсон и вывалил содержимое двух пакетов на кровать. — Это тебе.

Развернув тисненую бумагу, Энни увидела шифоновую ночную рубашку сиреневого цвета с лиловыми кружевами. Дрожь побежала у нее по позвоночнику. Рубашка была с глубоким декольте и очень короткая — Французская? — спросила она, поглаживая кружева.

— По-моему, ты хотела именно такую. — Гарсон смотрел на нее в упор. Помнишь? Энни улыбнулась.

— Помню.

Он вытащил содержимое остальных пакетов:

— Это тоже тебе.

При виде шелковых гарнитуров приятных оттенков, кружевных трусиков, цветных блузок, лифчиков, шорт и халата дымчатого цвета улыбка Энни померкла. Так как ей не приходилось больше платить за еду, она могла потратить деньги на себя и начала обновлять свой гардероб. Кроме выходного платья она купила синий жакет, узкую кремовую юбку и пару блестящих шелковых блузок, до белья руки еще не дошли.

Энни нахмурилась, глядя на белье. Если покупка ночной рубашки могла быть расценена как шутка, то остальное — это уже не так забавно. С тех самых пор, как они встретили Изабель Дьюинг, мысль об этой женщине не покидала Энни, а сейчас ей пришло в голову, что Изабель носит именно такое роскошное белье.

Гарсон явно сравнивал их во время встречи; интересно, сравнивал ли он их потом? Когда Энни представила себе свое поношенное белье, у нее окончательно испортилось настроение. В этом отношении их и сравнивать было нельзя. Он не высказывал критических замечаний, но решил исправить ситуацию. Интересно, он сам покупал белье Изабель и теперь выбрал похожее для нее? Ее даже покоробило от этой мысли.

— Ты все это купил сам? — спросила она. — Или посылал своего секретаря?

Гарсон посмотрел на нее с негодованием.

— Я сам ходил в магазин, — сказал он и внезапно улыбнулся. — Я никогда раньше не покупал такие вещи и должен признаться, что мне стоило большого труда подойти к продавщице.

Может быть, он и не покупал раньше белье, но наверняка знал, в каком магазине покупает его Изабель, и пошел именно туда, продолжала размышлять Энни. От этой мысли ей не стало легче.

— Все твоего размера, — сказал он.

— Я знаю, — сказала она.

— Тебе не нравится то, что я выбрал?

— Мне все нравится, — в смятении ответила Энни.

— Боже мой! — вдруг резко сказал Гарсон. — Энни, это не благотворительность, я не собираюсь покушаться на твою драгоценную независимость. — Обняв двумя руками за талию, он привлек ее к себе. — Ты красивая молодая женщина с прекрасной шелковой кожей, которой необходимо шикарное шелковое белье, я сочту за честь, если ты разрешишь мне — твоему мужу, черт возьми! — подарить тебе это белье. — Он яростно посмотрел на нее. Я что, заслуживаю за это наказания?

Энни улыбнулась, глядя в его рассерженные глаза. Какая же она глупая! Когда Гарсон покупал белье, он думал только о ней — хотел побаловать ее, хотел, чтобы она хорошо выглядела. Об Изабель Дьюинг он даже не вспоминает. Как он сказал, эта женщина — в прошлом.

— Не только не заслуживаешь, но большое тебе за все спасибо, — сказала она, поднимаясь на цыпочки, чтобы поцеловать его.

Успокоившись, он наклонил к ней голову.

— А могу я попросить тебя не носить колготки, а выполнить мою мужскую прихоть и надевать вместо них чулки? — И он вытащил из кучи свертков кружевной черный пояс и протянул его на одном пальце. — Это не только гораздо более сексуально, но, когда мы не будем вместе, я всегда буду представлять нежную полоску кожи между черным нейлоном.

Энни улыбнулась.

— Это будет тебя возбуждать?

— Ты меня возбуждаешь. Что бы ты ни носила… или даже безо всего. Только ты, — серьезно сказал ей Гарсон и отбросил пояс. — В первую очередь, конечно, волосы, — сказал он, поднимая ее косу с плеча.

— Я должна забрать Оливера в три часа, — запротестовала она, когда он начал расплетать косу. Он взглянул на часы.

— Значит, у нас есть целый час. — Высунув от усердия кончик языка, Гарсон распустил ей волосы, которые упали на плечи. — Ты будешь надевать ночную рубашку, но не сейчас, — прошептал он и начал расстегивать ей блузку.

Какое-то мгновение Энни колебалась, сердясь на него за то, что он так уверен в ее желании принадлежать ему в любое время и использует ее для удовлетворения своих сексуальных потребностей, но, когда Гарсон наклонился и поцеловал ее, мысли Энни изменили направление. Никто ее не использует, удовольствие будет обоюдным. Она сама хотела отдаться ему. Прямо сейчас. Каждая клеточка ее тела жаждала близости.