Интимные отношения

— Я говорю, что уже пять часов, а их все нет. Ты сказала, что они приедут и… — Малыш замолчал: за окном послышался шум мотора. — Вот они! — закричал он и выбежал из кухни.

Энни улыбнулась, услышав, как он открывает входную дверь. Она была в задумчивости, потому что, решив проблему неразделенной любви, получила взамен другую. Она положила руку на живот. В ней росла и развивалась новая жизнь.

Однако эта проблема ее мало тревожила. Пусть Гарсон не хочет заводить детей, она была уверена, что когда он привыкнет к этой мысли, то будет доволен. Гарсон любил детей. Он находил время не только для Оливера, но и для его друзей, которые приходили к нему играть. Он будет любящим отцом.

Энни разложила грибы в горшочки. Хотя ее беременность была совершенно неожиданной и довольно скорой, она была ей рада. Оливеру тоже будет хорошо расти с братишкой или сестренкой, но главное — этот ребенок был от Гарсона, от мужчины, которого она любила.

— Дедушка Берт выиграл много-премного денег! — сообщил Оливер, влетая в кухню.

За ним вошли Гарсон и Берт. Несмотря на темный ноябрьский вечер, их лица сияли. За ними на кухню ворвался холодный осенний воздух.

— Поздравляю! — сказала Энни и перевела взгляд на Гарсона. Его глаза, улыбаясь, смотрели прямо на нее. У Энни потеплело на сердце. — А ты выиграл что-нибудь?

Он снял кожаную куртку.

— Ни цента, — ответил он, насмешливо подняв брови.

— В следующий раз обязательно выиграешь, — заявил Берт, не сомневаясь, что они будут все время ездить на скачки. Он посмотрел на Энни. — Я подумал, что если мы с одним молодым человеком пойдем сейчас в магазин, то я мог бы купить ему подарок.

— Подарок мне? — спросил Оливер, от счастья округлив глаза.

— Вы очень добры, — сказала Энни.

— Очень добр твой муж, который отвез меня на скачки, — ответил старик.

— Мне самому понравилось, — улыбнулся Гарсон.

Проводив Оливера в гардеробную, Энни застегнула на нем куртку поверх свитера и брюк, надела на него шапку и перчатки и отправила возбужденного обещанным подарком малыша со стариком.

— Тебе и правда понравилось? — спросила она, вернувшись на кухню.

Гарсон обнял ее голову и прижал к себе.

— Да, но я бы лучше провел этот вечер с тобой, — сказал он и поцеловал ее в губы. — Потом, — прошептал он, отступая назад.

Энни почувствовала сладкое томление.

— Потом, — согласилась она.

— Выпьешь вина? — спросил он.

Обычно они пили вино перед обедом, но сейчас Энни заколебалась. Доктор пока не ограничил ее ни в чем — это будет позднее, — но она читала, что от алкоголя лучше воздержаться.

— Нет, не буду, — сказала она.

Гарсон вопросительно посмотрел на нее.

— Почему?

Она хотела сообщить ему новость попозже, после того как уложит Оливера, и они смогут спокойно все обсудить, но вдруг поняла, что не сможет ждать. Она должна рассказать ему сейчас.

Улыбка плясала у нее на губах, когда она произнесла:

— Потому что у меня будет ребенок. Гарсон широко раскрытыми глазами посмотрел на нее, потом поднес руку к голове. Он выглядел как воплощенное изумление, и Энни была готова рассмеяться.

— Ребенок? — повторил он. — Ты уверена?

— Абсолютно. Сегодня доктор подтвердил. Я знаю, для тебя это шок, потому что я сама удивилась, — сказала она, а он все продолжал изумленно смотреть на нее. — Я постоянно принимала таблетки, но…

— Ты принимала таблетки?

Ничего не понимая, она посмотрела на него. Почему он спрашивает? Гарсон сам никогда не предохранялся, значит, мог бы догадаться. Может быть, он думал, что она предохраняется как-то по-другому?

— Да, но я однажды отравилась, и это свело на нет действие Таблетки, объяснила Энни. — А доктор мне сказал, что мы с тобой, видимо, оба очень плодовиты. Я знаю, ты не хотел ребенка — по крайней мере пока, — я тоже хотела подождать, но теперь…

— Ребенок не может быть моим, — гулко произнес Гарсон.

Сначала его слова повисли в воздухе, потом разорвались в ее ушах как граната. Энни перестала видеть, слышать. Она отпрянула. Точно так же его брат не признавал ребенка ее сестры, а теперь Гарсон отказывается признать своим ее ребенка!

Оглушенная, она смотрела на него, пока огромная волна отчаяния не захлестнула ее, — она выбежала из комнаты, схватила ключи со стола в холле, открыла входную дверь и вскочила в свой «фольксваген». Слезы застилали ей глаза, она завела мотор на ощупь.

— Энни! — услышала она крик Гарсона позади себя и увидела в зеркальце, как он появился в дверном проеме.

— Негодяй! — всхлипнула она, и ее голос утонул в рыданиях.

Энни промчалась по гравийной дорожке, потом по лужайке. Она не представляла, куда едет, ей было все равно. Единственное, что она понимала, ей надо отсюда уехать.

Оставив деревню далеко позади, она вдруг поняла, что Гарсону ничего не стоит догнать ее на своем «мазерати». Выжав из машины предельную скорость, она неслась так милю или две, постоянно глядя в зеркало. Но позади была только темная ночь, никаких огней догоняющей машины.