Читаем Into The World (СИ) полностью

— Ты можешь остаться.

— Не, — пожимает плечами, — запалят ещё, — нахмурившись, отвечает Галлагер.

— Можно с тобой? — в её увлеченных глазах мелькнуло отражение молнии. Карл недоверчиво взглянул на девочку, которая всё это время смотрела на него взглядом, полным мольбы и надежды.

— Сбежать хочешь? — парень недоверчиво повел бровью. — В школу? Ты реально долбанутая.

За спиной громыхнуло, но в этот раз Кейт не дрогнула. Она почувствовала в себе немного больше уверенности, чем когда-либо и прямо кивнула.

Он посмотрел на неё оценивающим взглядом, который так и твердил: «Боже, ты? Серьезно, ты?». Карл привык видеть Кейти такой, какой она была на самом деле, но добровольно сбежать… Это необычное её поведение.

— Ладно, — вскинув брови, отвечает Карл, — валяй.

Галлагер отходит на несколько шагов в сторону, давая проход девочке, которая неуверенным шагом подошла к нему. Он кивнул головой на дверь и Кейт раскрыла её. Они вдвоем выглянули в коридор. Там было темно, только мимолетный яркий свет от молнии изредка мелькал за окном.

Карл подтолкнул её вперед, касаясь руки блондинки. Они вместе оказались в пустом коридоре. Кейти кажется ему немного напуганной, в отличии от него.

— Знаешь… — в полный голос произносит Галлагер и ставит руки по обе стороны от головы Кейти, — Мы могли бы здесь… — его губы расплываются в удовлетворённой улыбке, когда девочка оказывается зажатой между ним и стенкой.

Он приближается к ней и касается носом её носа, потом резко спускается вниз и касается губами её напряженной шеи. Кейти хватается руками за его плечи и пытается оттолкнуть.

— Нам надо идти, — шепотом проговаривает блондинка.

В ответ Карл лишь недовольно цокает и убирает руки.

***

На улице льет как из ведра, а на асфальте уже образовывались целые океаны, стекающиеся в канализацию. Карл ведет Кейт так, словно у неё завязаны глаза и она ничего не видит. Её немного пошатывает, когда Галлагер резко меняет направление.

Они пробегают мимо просыпающихся домов, темных углов и ещё не открывшихся заведений. Дождь хлестал изо всех сил, но это нисколько не смущало юную парочку, которая уже промокла до нитки.

— А разве гипс можно мочить? — вовремя вспомнила Кейт.

— Срать на него, — усмехается Галлагер, на секунду взглянув на опухшую белую руку.

В школу они прибывают как раз к восьми утра, в тот момент, когда в коридорах не так много народу.

Кейт подбегает к своему старенькому зеленому шкафчику и вытаскивает оттуда несколько учебников и тетрадей, что вызывает у Галлагера сплошное непонимание и удивление.

— Ты, блять, издеваешься? Серьезно? Пойдешь на уроки? — он усмехается и облокачивается на шкафчики.

— Разве не для этого ходят в школу? — улыбаясь одними губами, спрашивает Кейт и жмет плечами.

— Нет, — поморщившись, отвечает Карл.

— У меня много пропусков, — тихо произнесла Кейт и сжала губы.

— Точно. Я забыл, что ты дикая зануда, — закатив глаза, произносит Галлагер и отлипает от шкафчиков.

Кейти улыбается одними губами, когда Карл вновь закатывает глаза и делает вид, словно она бесит его. Хотя, возможно, так оно и есть.

***

— Кейт, — голос старой заносчивой учительницы явно выдавал её с головой. Она была удивлена и, наверное, рада видеть свою любимую ученицу в классе, — твоя мама сказала, что ты в больнице, — её серые брови свелись к переносице, показывая, немного напуганной Кейт, самое задумчивое выражение старого лица.

— Меня выписали, — на одном выдохе проговаривает Кейти. — Сегодня… утром, — сжимая губы в токую полоску, произносит девочка и тут же строит улыбку.

— Хорошо, милая, садись, — женщина строит шершавые губы в приветливую улыбку и указывает на класс.

Биология проходит как обычно, однако, за исключением того, что Кейти совершенно не понимает, о чём идет речь, ведь она пропустила не мало занятий и не успела прочитать параграфы, чтобы понять хоть что-то. Несколько раз за урок миссис Одуванчик (именно так называли её ученики, из-за огромной копны седых волос) задавала один и тот же вопрос, непосредственно, Кейт.

— Что-то непонятно, Кейти?

— Понятно, — тихо отвечала отличница, строя самую неискреннюю улыбку.

Кейт не видела Карла даже после второй перемены. Он словно испарился, не оставив ни одной «подсказки» о том, куда мог подеваться.

Дарнелл приходит на обед одна из последних и садится за столик в углу. Она несколько пристально осматривает зал, пытаясь найти Галлагера хотя бы в пределах комнаты, но на него и намека нет.

— Кейти, — из раздумий её вытаскивает знакомый голос за спиной.

Девочка осматривает его хозяина и непонимающе хмурит брови.

Бил выглядел немного помятым: на его бледном лице красовался хороший синяк, а нижняя губы стесана, словно об асфальт.

— Твоя мать говорила, что ты в больнице, — он присаживается рядом и изучает лицо Кейт голубыми хрустальными глазами.

— Я была, — кивнув головой, отвечает Кейти.

— Скажи… — он на секунду запинается и опускает взгляд в пол, — Что происходит между тобой и Галлагером? — этот вопрос заставляет девочку заметно напрячься.

— Я отвечала, — тихо произносит Кейт.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное