Читаем Into The World (СИ) полностью

— Я вернусь за тобой через несколько дней, дорогая, — произнесла женщина и коснулась бархатной щеки Кейти.

Девочка боится. В последний раз, когда она говорила эти слова случилось ужасное. Марриет бы не вернулась за дочерью и зачем сейчас верить ей.

— Я обещаю, милая, — улыбнувшись одними губами, произнесла женщина.

Кейти послушно кивнула и сжала губы, наблюдая за тем, как её мама покидает палату.

Карл просыпается в пять утра от ужасной боли в руке. Он резко вдыхает кислород, который неприятно царапает дыхательные пути и ускоряет сердечный ритм. В висках стучало, а руки тряслись. Галлагер резко вскакивает в сидячее положение и закрывает руками уши, словно пытаясь возобновить тишину в голове. Ему снилась Кейт. И он поймал себя на мысли, что он был настолько реальным, что Галлагеру младшему казалось, что всё происходит по-настоящему. Каждое её прикосновение, каждый вздох — всё казалось настоящим.

Он ненавидит себя. За то, что так сильно ненавидит Кейт. Эта девчонка бесит его до трясучки, но ему хочется вновь увидеть этот сон. Ради него он готов проспать вечность.

— Ты чё, малой? — сонный и хриплый голос Липа не вызывает у Галлагера младшего абсолютно никаких эмоций.

— Ничё, — грубо вырывается у Карла.

Он опускает взгляд на правую руку. Сквозь первые лучи солнца, просачивающиеся через плотные, потрепанные темно-зеленые шторы, Карл отчетливо разглядывает огромную гематому, простилающуюся от локтя и почти до запястья.

— Ух ты ж, епт, — протягивает прокуренный голос брата, заставляя Карла тут же спрятать руку под одеяло, — Тебе в больницу надо, чувак, — протирая глаза рукой, произнес Лип.

— Да мне по пизде как-то, — закатив глаза, ответил Карл и спрыгнул с кровати.

Он чувствовал себя погано и уже не пытался этого скрыть. Его не спасало уже ничего. Даже выпивка, даже сигареты, даже Доминик, даже семья. Он ненавидит себя за то, что ему нужна Кейт.

Карл по привычке смотрит в её окно, выдыхая сигаретный дым. Обычно он всегда мог наблюдать такую картину в пять утра, когда за её окном виднеется женский силуэт, который двигается слишком быстро для повседневной жизни и вытягивает ноги, доставая ими почти до носа. Но сейчас там темно.

Для Кейт это тихое весеннее утро, пропитанное тишиной и спокойствием, казалось не особо добрым. В больнице веяло духотой и воняло препаратами, и грустью. Из-за странных таблеток, которые она выпила по указанию врача, её тошнило и клонило в сон.

Юная балерина сидела на подоконнике, прижав ноги к груди. Она вспомнила, что так сидел Карл, и теперь Кейт понимает, почему. Когда смотришь на улицу с высоты пятого этажа, мир кажется другим. Такими невинным, безмятежным, спокойным. Аж дух захватывает.

Кейти чешет ногу ногтями и с забавным хмыканьем вспоминает, как Карл схватил её за ногу под столом. И тогда это казалось не веселым, но сейчас Кейт смеется над этим. Она помнит, как Карл коснулся её лица. Как изучал его взглядом. От этих воспоминаний по коже пробегаются мурашки, а в кончиках пальцев приятно колет.

Мама ушла, а отец, скорее всего, и понятия не имеет, где сейчас Кейти. Это и к лучшему. Она отрывочно помнит вчерашний день, особенно вечер. Кейт помнит, как было омерзительно чувствовать грубые мужские руки на своих бедрах. Ни за какие деньги Китти больше не пойдет на это.

— Карл, тебе надо в больницу! — грубо рявкнула Фиона. — Тебе поставят гипс.

— Нахуя мне гипс? — недовольно проговорил Карл.

— Выбирай: либо сам идешь, либо я силком тебя тащу.

— Да чё вы ко мне все приебались?

— Говори, что хочешь, но если я сегодня не увижу гипса, то, думаю, Лип и Йен мне помогут тебя донести.

— Ладно, блять, ладно, — прорычал Галлагер и резко встал.

Он чувствует боль во всех конечностях, хотя и почти все синяки на теле немного зажили. Карл выходит из дома и тут же замечает знакомую фигуру через дорогу. Его пробирает злость, ведь этот парень стоит у дома Кейт. Он не раз видел, как Бил и Кейти разговаривали. Этот ублюдок даже несколько раз провожал её до дома. И его это бесило. Жутко бесило.

— Эй, слышь, — произнес Карл, переходя через дорогу, — ты тут какого хуя забыл? Пиздуй в свою ебаную школу. Здесь моя территория, — вскинув подбородок, сказал он.

— Отвали, Галлагер. Я жду Кейт, а ты можешь валить. Там уже очередь собралась к тебе за наркотой, — высокомерно вскинув голову, ответил Бил и напряженно сжал губы.

— Съебись в туман, пока пизды не получил.

— От тебя? — усмехнулся парень. — Насколько мне известно, ты сейчас вообще должен отлеживаться в больнице. Не хочешь туда вернуться?

— Заткнись, уёбок.

— Чего, Галлагер? Неужели из-за Кейт пришел разборки устраивать? Думаешь, что ты ей нравишься? — поведя бровью, ответил Бил.

— Тебе пизда, — грубо рявкнул Галлагер и сильно ударил парня в подбородок кулаком левой руки.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное