Интраэлика (СИ)

   И тут он заметил меня и Затрапезно и слегка побледнел.

   -Никуда не уходи, - бросил он преисполнившемуся смиренного фатализма водителю, как будто тот мог что-то поделать, и подошел к нам.

   -Это вторжение? - тревожно спросил он.

   Я и сам не знал, зачем мы здесь в столь неурочный час и покосился на своего командира, который совсем не желал мне помогать и не проявлял никаких признаков понимания.

   -Да нет, мы так, осматриваемся, - осторожно сказал я.- Гляжу, у вас тут забор строят.

   Охранник вздохнул с видимым облегчением.

   -А? Забор? Нет, забор еще не начали, но скоро начнут.

   Тут уже я слегка потерялся.

   -А это что? Похоже ведь на забор?

   -Это ограждают место строительства забора, - он глянул на меня, как на дурачка. - Любая стройка с этого начинается.

   -Я правильно понимаю, вы строите забор, чтобы за ним построить забор?

   -Именно так. Вы не подумайте, деньги тут заложены серьезные.

   -Что ж, доходчиво и убедительно, - кивнул я.

   Затрапезно, в душевном ошеломлении взирающий на новые ворота, начал вдруг подавать признаки жизни: он как-то странно задергался, потом повернулся ко мне, и я без труда прочел на его лице глубокую человеческую драму.

   -Вот, что здесь происходит! - вскричал он.

   Как же ты не вовремя, подумал я с некоторой неприязнью. Что опять?

   -Да! - не унимался Затрапезно. - Теперь мне многое становится понятным!

   -Можно я пойду? - спросил командир караула. - Ну, если я вам больше не нужен?

   -Что? А, да, конечно, - рассеянно кивнул я, сам с опаской ожидая, куда еще вывернет затейливая мысль главнокомандующего. Можешь назвать это интуицией, я назову это чуйкой. Как говорится, в воздухе витало предчувствие чего-то неотвратимого.

   Как раз в этот момент показались снова воссоединившиеся близняшки, и теперь они были настроены не столь беззаботно.

   -Это просто какой-то! - воскликнула Вера Кубизма.

   -Кошмар! - воскликнула Люба Харизма. - Люди приезжают отрешиться от груза забот, но по большому.

   -Счету ничего в их натуре не меняется. А некоторые экземпляры.

   -Так и вовсе погрязли в своей беспардонности, глупости и жадности. Этот город однозначно достоин.

   -Уничтожения. Когда штурм? Предлагаем.

   -Начать атаку немедленно.

   Они, конечно, слегка сбили Затрапезно с его мысли, но всем на удивление, он сделался вдруг почти адекватным, если это слово вообще к нему применимо.

   -Подождите, мои милые и храбрые подопечные, - сказал он. - Об этом и речь. Я понял сейчас, что враг наш еще более хитер и коварен, чем доносила разведка, а рубежи его даже крепче, чем можно было бы предположить. И еще я, как заботливый и сердечный отец, в ответе за всех вас, мои бойцы и соратники. И поэтому простым штурмом мы вопрос не решим. Нам не нужна бессмысленная бойня, только недальновидные командиры поступили бы так. Мы же, проявив недюжинную смекалку и поистине превосходный стратегический гений, возьмем город измором. Адъютант, записывай!

   -Да я запомню, - сказал я.

   Затрапезно набрал в грудь побольше воздуха и изрек свое историческое:

   -Сим приказываю: сомкнуть вокруг неприступного города кольцо блокады!

   -Получается, мы в осаде? - почти обрадованно спросил меня не успевший уйти командир стражи, начавший было нервничать при появлении близняшек и их пламенных призывов.

   -Выходит, что так.

   -А, тогда ладно. Ну, я пошел.

   И он удалился обратно на свой пост у ворот. Я тоже как-то успокоился. Признаться, мне сегодня не особо хотелось воевать. Осада, так осада, подумал я. Это еще куда ни шло.

   -Значит, решено! - заключил Затрапезно таким тоном, будто с облегчением сложил наконец с себя непосильную ношу и с наслаждением распрямил усталую спину. - Предлагаю отправиться обратно, здесь нам больше делать нечего. Обед, наверное, уже стынет. Потом можно будет немножко вздремнуть, раз уж мы разобрались со столь сложным вопросом. Думаю, все заслужили небольшой отдых. Ну а вечером что? Может быть, небольшой фуршет по случаю открытия новой фазы нашей благородной кампании?

   Скажу тебе, дружок, что у меня не было никаких возражений на этот счет. И как же я заблуждался! Моя чуйка, оказывается, совсем неспроста свербела во мне, предвещая, что ничего хорошего ждать не стоит. Так и получилось. Мимолетное решение вылилось в итоге в те самые шестьсот восемнадцать тягомотных дней знаменитой осады. Я, конечно, ни о чем таком не подозревал и не думал, но насколько это меня извиняет? В жизни ничего нельзя переиграть, но, если бы я и близняшки смогли на чем-то настоять... возможно ли, что история пошла бы совсем по другим рельсам? Было ли это пресловутой точкой бифуркации? Никто теперь не узнает. Так получается, парень, когда думаешь только о своих сиюминутных потребностях, когда жаждешь вкусить бестолковой и преходящей выгоды. Это не моралите, но все-таки мотай на ус.

   Так вот... Охра завернула бы что-нибудь изящное, а я скажу простой, избитой фразой: мы переходим к самым печальным страницам нашей истории.