Интриганы

Теперь денег для закупки оружия оказалось достаточно. Но ведь это всего полдела. Для того чтобы бумажки превратились в винтовки и калаши, нужно было произвести еще целый ряд действий. А именно: найти продавцов, войти к ним в доверие и, наконец, наладить тайную доставку оружия в город. Этим и занялся Калигула. К его огорчению, тут Мостовой от прямой помощи устранился.

– Оружейные склады в ведомстве маршала. Сам знаешь, как он меня любит. И не приведи бог, если мое имя в этом деле всплывет, сразу продаст информацию газетам, себя ради такого скандала не пожалеет. Действуй пока самостоятельно, Ваня. Но наводку дам. Пошуруй в Карпатах. В тамошних лесах несколько арсеналов при бывшем режиме было под землю спрятано. Правда, Карпаты сейчас – чужая страна, но люди там – наши братья и одноверцы.

Калигула засобирался в дорогу. Первым делом помчался в ОВИР выправлять себе заграничный паспорт. И тут же наткнулся на неодолимое препятствие. Заполняя анкету и выписывая подорожную, он выяснил, что для проезда в Карпаты иностранным офицерам нужно получать особое разрешение: местные власти Карпат испытывают к военным из Александровска необоснованное недоверие.

– Какой же я иностранный? – Калигула попытался уговорить чиновника, выдающего визы. – Я даже родился в Прикарпатье, в Долине. Мой отец там проходил срочную службу.

– Значит, твий батько там оккупантом був?

– Какой, к черту, он оккупант?! – возмутился Калигула. – Он в стройбате служил простым сантехником! Унитазы вам ставил!

– Ну, а як ты е закарпатьський сынку, то, будь ласка, розмовляй на наший мове.

Калигула выскочил из здания консульства чужой державы, в сердцах хлопнув дверью так, что вылетело дверное стекло.

– Ты мне за это ответишь, хулиган! – заорал ему вслед чиновник.

За обедом Калигула рассказал о своей неудаче.

– Это не препятствие, а так, глупости, мелкое недоразумение. Не пытались бы сделать Карпаты цветущим краем, ничего такого не было бы, – хмыкнул Зильберлейб. – Ладно, чиновный люд везде одинаков. И доллары везде одинаковы. Вот отсюда и потанцуем. Виза будет.

И Зильберлейб, захватив стопку двадцатидолларовых купюр, отправился на встречу с чиновниками консульства. Вернулся он через час и положил паспорт Калигулы с открытой визой на стол.

– Вот, прошу. Я обменял его на банковскую упаковку стодолларовых бумажек. Сто по сто. Запиши, майор, в мои непредвиденные расходы.

Вторая неприятность возникла, когда Калигула, набив рюкзак деньгами, вскинул его на плечи. Стало тяжело. Не без тайной мысли, Калигула спросил Самсона:

– Вы со мной?

– Нет, – ответил Самсон. – Наших сподвижников нельзя оставлять без надзора.

– Пусть Диана присмотрит, – предложил Калигула, все еще надеясь переложить рюкзак на плечи спутника. Но Самсон, взглянув на рюкзак, понял, куда ветер дует, и категорически отказался. Пришлось Калигуле отправиться в путь самому.

17

Пожелав Калигуле удачи и пообещав по возвращению вручить ему погоны полковника, Антон Антонович заперся у себя в кабинете, пил маленькими глотками коньяк и размышлял. И было над чем. Когда Калигула добудет оружие и десять тысяч вооруженных людей выйдет на площадь, толпа может стать неуправляемой. И тогда весь замысел генерала лопнет, как мыльный пузырь. Этого допустить никак нельзя. И, чтобы удержать толпу в повиновении, нужно силе противопоставить еще большую силу. Но крупного воинского подразделения в распоряжение ГСБ нет, только ОМОН, и техники особой тоже нет. И маршал после недавних событий вряд ли окажет помощь. Значит, нужно все необходимое, вплоть до танков и водометов, приобрести на стороне. А за какие, извините, шиши, когда всю имеющуюся наличность увез с собой Калигула, а в казне из-за кризиса хоть шаром покати?

Но не так прост был Антон Антонович, как считали его недоброжелатели. И отсутствием памяти не страдал. Он помнил, что шесть олигархов удрали за границу, якобы на отдых и проведение футбольного турнира. Просто в суете до них пока не доходили руки. А сейчас пришло время разобраться с ними: отсутствие патриотизма в столь сложной международной обстановке недопустимо. Придется вернуть олигархов и футболистов на родную землю и примерно наказать. Нет-нет, не поймите Антона Антоновича неправильно, он понимал, что футболисты ни в чем не виноваты, им платят – они бегают, мало платят – не бегают. Но все-таки насчет патриотизма дают слабину, к нуждам Отечества относятся прохладно.

Мостовой нажал кнопку селекторной связи.

– Ухтомского ко мне! Живо!..

Ухтомский появился в кабинете через четверть часа, взмыленный, как загнанная лошадь.

– Вы вспотели. Волнуетесь? – спросил Мостовой, приподнимаясь и указывая посетителю на стул.

– Просто бежал, ваше превосходительство, – ответил Ухтомский, задыхаясь. – Кругом пробки, карета застряла, решил, что бегом будет быстрее.

– Вы здоровье-то поберегите, – посоветовал генерал. – Оно еще может вам пригодиться в тяжелых погодных условиях лесоповала.

После этого совета генерал без труда узнал, где именно проходят Игры доброй воли – так назвали отщепенцы свой футбольный турнир.