Интриганы

Журналисты, получившие от помощника Мостового копию этого плана, окрестили его в своих кругах революцией воздушных шаров и с ночи, вооружившись фотоаппаратами и кинокамерами, засели на крышах домов, окружающих площадь. Генерал, заинтересованный в огласке надвигающихся событий и привлечении большего числа зрителей, спорить за места с журналистами не стал и разместил отряды ОМОНа, водометы и бронетранспортеры в подворотнях.

Площадь Дружбы, едва ли не самая живописная площадь в городе, была выбрана манифестантами не случайно. Здесь, стоя на берегу реки Отрада, на тогда еще пустом и заболоченном месте, воткнул в землю свой шток основатель города. «Тут будет державная столица, – заявил он. – Отсюда начнет прирастать земля русская!» И отсюда, следуя высочайшему указанию, начала расти будущая столица губернии. Впоследствии, когда город переименовывали, горожане заметили, что река Отрада выросла вместе с городом, оделась в гранит, стала широкой и полноводной. С тех пор она считалась могучей рекой, природоведы сравнивали ее с Волгой и Миссисипи. Композиторы и поэты посвящали ей свои творения. Особенно популярной и любимой горожанами стала песня «Живет моя Отрада…»

Колонна Самсона подошла к площади одновременно с двумя другими. Нищие во главе с батюшкой Арсением уже обустраивались. Группа «Кайф» играла. Рядом с благословляющим всех желающих батюшкой гарцевала на великолепном арабском скакуне красавица Диана в облегающем костюме наездницы. При виде ее зеваки, уже занявшие зрительские места, подняли восторженный крик, а на крышах домов засверкали вспышки фотоаппаратов и зажужжали моторы кинокамер. Зная силу своей женской привлекательности, Диана кокетливо улыбалась и, поворачиваясь направо и налево, создавала для папарацци выгодный ракурс.

Нюра тоже подсуетилась к манифестации основательно, и среди зевак сновала добрая дюжина мальчишек с лотками на ремнях. Мальчишки предлагали горожанам нехитрый, но нужный при долгом стоянии набор продуктов и горланили песни «Купите бублички» и «Цыпленок жареный».

Развевались флаги, рвались в небо разноцветные воздушные шары, в руках демонстрантов цвели букеты.

Генерал заметил, что бутербродов с икрой на лотках чрезвычайно мало, но обращать на это внимания не стал, не до того сейчас: митинг, приобретающий признаки всенародного гуляния, почему-то задерживался.

– Узнайте, в чем там дело, – велел Антон Антонович капитану.

– Трибуны нет, – доложил капитан, возвратившись. – Обо всем вроде подумали, а вот о трибуне забыли.

– Так дайте им броневик, – благосклонно распорядился генерал.

Капитан собственноручно выкатил броневик на площадь. Батюшка окропил броневик святой водой, и участники митинга начали перестраиваться в каре. Строились долго, ибо многие уже успели позабыть свое детство, проведенное на линейках в пионерлагерях.

Солнце уже стояло в зените, когда построение было закончено. И тут возникла новая заминка: Самсон, по сценарию открывающий митинг, боясь высоты, лезть на броневик отказался. Вторым должен был выступать Калигула, но Стратег куда-то исчез.

Пока разбирались, из толпы вынырнула Кира Арнольдовна с листом бумаги в руках. Самсон заметил, что лист был исписан почерком Живчикова. Кира Арнольдовна с помощью «скифов» взобралась на броню.

– Вот стою я перед вами, – прокричала она, подглядывая в бумажку – простая русская женщина! Мужем обиженная, детьми издерганная, стиркой и готовкой замученная, холодавшая, голодавшая…

Живчиков стоял у борта броневика и раздувался от гордости за собственный текст и смелость подруги.

«Боже, что делает с женщинами любовь в пожилом возрасте, – подумал Самсон. – Врет по писанному и не краснеет. – Тут мысли его приняли другое направление, и он перестал слушать Киру. – А я сам? Кто я? Лжец, циник, романтик? Или все вместе? Быть может, это свойство людей – пыжиться, лгать, выдавать себя совсем не за того, кто ты есть на самом деле. Ведь даже наедине с собой мы не произносим «свет мой, зеркальце, скажи» – боимся ответа».

Течение его мыслей прервала оружейная пальба – Бюргер, Живчиков и Колунов восторженными выстрелами приветствовали окончание речи Киры Арнольдовны. «Скифы» свистели. Кира Арнольдовна спустилась на землю и тут же попала в кольцо зевак, примчавшихся за автографами.

«Самсон молчит, Калигулы нет! Пришло время молодых!» – решил Юрик и взлетел на броневик.

– Господа! – воззвал он. – К тому, что сказал предыдущий оратор, добавить нечего! Ни убавить, ни прибавить! А потому – митинг закончился! Теперь вперед, к дворцу губернатора! Возведем в губернаторы достойнейшего, из двух зол меньшего!..

– Боже, царя храни!.. – запели «скифы».

Самсон почувствовал, как чьи-то сильные руки подхватили его и вознесли вверх. Перед ним качалось море решительных лиц.

– Вперед, друзья! – вновь призвал Юрик и вытянутой рукой указал направление. – Решается наше будущее! Вперед!..

Каре митингующих колыхнулась, но тут выдвинулись из подворотен водометы и выбежали омоновцы. Манифестанты оказались блокированными со всех сторон. Каре против каре.