Интриги дядюшки Йивентрия

– Ладно, тогда это кострище кристального пляшущего огня, вокруг которого в вечной агонии бьются тени его рабов, а свозь пространство плывут потухшие следы сбежавших демонов безвременья. – Йозефик как мог литературно рассказал о своем опыте созерцания мира через странные очки профессора Виглю.

Сьомирина удивленно посмотрела на Йозефика.

– Откуда ты знаешь?

– Ничего я не знаю! Ляпнул первое, что в голову пришло, – соврал Йозефик. – Вылезай из машины, и устроим пикник.

– Нет, – сказала она и отвернулась.

Йозефик даже опешил. Как-то это слишком уверенно и коротко прозвучало, на его вкус. Одно слово – и в нем целый ответ. Очень емкий по своей сути и смертельно-ледяной по эмоциональной окраске. Молодой человек оказался в довольно затруднительном положении, так как после так отвеченного нет возобновить разговор как ни в чем не бывало было трудновато.

– А если мы переедем на другое место, ты выйдешь из машины? – осторожно спросил вир Тонхлейн.

– Что за глупый вопрос, конечно, выйду. Мне просто не нравится это место, неужели непонятно? Здесь зло очень.

– Это, наверное, от Йойка исходит, – попытался пошутить молодой человек и поспешно добавил, обратив внимание на то, что шутка провалилась: – Но все равно давай переедем на другое место. Менее круглое и зеленое.

С точки зрения отдельно взятого Йозефика вир Тонхлейна, переползание на машине с одного места на другое на столь незначительное расстояние было лишено всякого смысла и было до того символично, что хоть в музей религии и атеизма ставь. Машина вроде бы даже окончательно не завелась, а молодой человек уже ее заглушил на какой-то замшелой плеши рядом с большим корявым валуном. Между деревьями была видна довольная тем, что внушает такой ужас окружающим, изумрудная круглая полянка. Лично для себя Йозефик решил, что от мест, которых боишься, надо бежать куда как усерднее и дальше. Лучше всего увеличивать дистанцию всю оставшуюся жизнь. Ведь только увеличение дистанции может вам гарантировать, что она уже точно не сократится.

– Тут тебе больше нравится? – спросил Йозефик и, не став ждать ответа, вышел из машины – Нет. Поехали отсюда, мне тут не по себе. Дурное место.

Вир Тонхлейна и правда как-то покоробило, стоило ему сделать несколько шагов в сторону камня. Какое-то незначительное изменение дыхания привело его в полноценный ужас. Еще бы: его собственное дыхание в этом месте изменилось, даже не проконсультировавшись с ним, своего рода председателем директоров воздухообменной компании. Сьомирина восприняла это как шпильку в свою сторону. Щеки ее вспыхнули. Она решительно вышла из машины и подошла к камню. Йозефик заметил, что ей тоже не по себе: она слегка повела плечами, будто пытаясь сбросить руку неприятной персоны.

– А как по мне, тут замечательно! – заявила она. Глаза ее пытались вглядеться в подкрадывающийся страх и потому ни на чем не фокусировались, но все же она упрямо осталась на месте и даже неуверенно шлепнула ладонью по камню. – Хорошее место, чистый воздух, и никаких мин и даже рассказов про мины.

– Это неудачное место для упрямства и бравады, госпожа Похлада, – осторожно подходя к ней, практически подкрадываясь, как спасатель к самоубийце на карнизе, мягко сказал Йозефик. – Давай переедем еще разок. Там не нравилось тебе, тут не нравится мне, сейчас быстренько найдем место, где не нравится Йойку, и пес с ним.

Йойк резвился на вершине подозрительного булыжника. Он ворочался в покрывающем камень седом мху, как собака в коровьей лепешке, и громко фыркал. Как тварь, рожденная и воспитанная в ужасающих гнусных глубинах Парка Лупри, он не знал слаще доли, чем с головой изваляться в потусторонней мерзости и древнем зле. Не то чтобы место это было средоточием нечестивой мерзости, скорее, это был ее уездный филиал, не более того, но все же родные межмировые струны так приятно взъерошивали шерсть.

– Это не бравада! Просто это место мне нра…

У нее за спиной упала сухая ветка. Без всякого злого умысла и не из-за того, что на нее пыталась опереться лапа непознаваемого ужаса. Сухие ветки в лесу падают. Ничего необычного. Просто кусок еще живого организма попадает в холодные объятия смерти и отваливается. Никаких поводов для паники.

– Боги, да будь проклят этот Бурнский лес! – взвизгнула Сьомирина, прячась от источника звука за подозрительным булыжником.

Сердце ее билось, как мотылек вокруг лампочки. Йозефик с неприятным чувством застрявшего в горле целикового апельсина осторожно приблизился к ней и крепко взял за локоть. Свободную руку он положил на рукоятку револьвера. Тот был противно теплым.

– А ну марш в машину, – сквозь зубы процедил Йозефик как можно тише.