Интриги дядюшки Йивентрия

Счастливая улыбка сползла с виртонхлейновского лица. Он спешно сел в машину и повернул ключ в замке зажигания.

– Чих… Чих… Х-р-р-р-р… Пчих! – сказал двигатель и умолк.

– Я не понял!

– Газолин на нуле. Вир Тонхлейн, ты вообще на приборы хоть раз смотрел? – В голосе Сьомирины смешивалось раздражение и волнение беглого преступника.

– Чтобы врезаться в первый же столб? На дорогу смотреть надо! – огрызнулся Йозефик и еще раз попробовал завести машину.

«Клоперблох-Ажимо» остался нем как могила. И вполне возможно, вскоре бы он ей и стал для двух человеков разумных (вновь напоминаю, что это самоназвание этого вида) и одной Луприанской парковой белки. К счастью, у авто был достаточно торжественный и величественный вид для выполнения подобных функций.

– Вот влипли! – хором заявили человеки разумные.

Луприанская белка задумалась о перспективах своего дальнейшего пребывания в компании этих дылд. Мир вокруг так прекрасен и по большей части съедобен, а Йойк еще так молод.

– Что делать, что делать, что делать, что делать? – истерично запричитала одна из дылд, заламывая руки.

– Успокойся, Тонхлейн! – рявкнула другая дылда.

Вот ради этой дылды Йойк решил остаться. На принятое решение сильно повлияло ожидание Наказания от этой светлой дылды, которое, несомненно, последует за его предательством.

– Ты говорил, что эта прожорливая железяка работает на всем, что горит? У нас есть бружская клубничная бормотуха!

– Точно!

Они выскочили из машины в обнимку с бутылками бружского вина. Йозефик отбивал горлышки бутылок подхваченным с обочины булыжником, а Сьомирина опустошала их в бензобак. Оба щурились и морщили носы от невыносимого клубничного духа.

– Боги! А эти несчастные эту дрянь еще и пьют. Они вообще люди? – спросила Сьомирина, усаживаясь на свое место.

– Кто ж их знает. Они же прямо у Леса живут, – ответил Йозефик и тщательно высморкался. – Такое ощущение, что мне клубничным сверлом в мозги лезут. О боги… Дрянь-то какая! Куда вы смотрели?

– Все, успокойся. Не три – само пройдет. И давай уже заводи!!!

Ключ повернулся в замке зажигания. Двигатель засосал первые капли клубничного пойла. Вместо привычного урчания разной степени довольства раздались равномерные чихи. Машина чихала, как палата хронических сопливцев, но ехала ничем не хуже, чем на чистейшем газолине.

В лучах закатного солнца на край распадка выскочила черная машина, затем другая, третья. Угрюмые, низколобые и тяжеловесные – в общем, типичные детища фабрикаты «Облыг». Хрипя шестернями, выполз огромный лесовоз, чья порода затерялась под напором кустарного ремонта. Они стояли неподвижно, чтобы все желающие успели насладиться театральностью композиции.

Первая машина тронулась с места и быстро набрала скорость на склоне. Она двигалась чудовищно неизящно, но эффективно.

Йозефик впал в оцепенение наивного кролика, которому кажется, что со стаей волков можно договориться и потом вместе в старости со смехом вспоминать это забавное недоразумение. «Клоперблох-Ажимо» продолжал медленно ползти по дороге, несмотря на протесты Сьомирины и то, что Йойк уже принял бойцовскую стойку на заднем сиденье.

– Мы должны хотя бы спросить, что им от нас нужно. Может, ничего плохого они и не задумали. Вдруг я еще одно наследство получил. Или ты, – пытался сторговаться с Сьомириной Йозефик, но было ясно, что торгуется он в первую очередь с собой. Сьомирина поджала губы. По ее лицу пробегали отзвуки внутренней борьбы. Она тяжело выдохнула и вытащила револьвер из бардачка.

– Мы влипли, Йозефик. Как еще никто из нас не влипал.

Подъехавший слева «Облыг» рядом с «Клоперблох-Ажимо» смотрелся как угрюмый громила из кабака с сомнительной репутацией. Несмотря на несомненный мезальянс, они продолжали ехать бок о бок. За ними глотали пыль еще два автомобиля и лесовоз.

Наконец стекло железного уродца опустилось, и из него высунулся уродец мясной. Его лицо было сплошным ожогом. Оплавленная свеча желтой плоти с ужасающими розовыми пятнами. Никаких ресниц, бровей и волос. Только ожог и один злой, сверлящий глаз. Второй был похож на громадную подгнившую икринку.

– Чудесный вечерок для прогулки на авто, не так ли, господин вир Тонхлейн? – прохрипел-проклекотал огарок.

От его изуродованного голоса Йозефику стало не по себе. Это был голос выплюнутого загробным миром покойника.

– Да, погода чудесная, – сглотнув комок в горле, ответил Йозефик.

Ему показалось, что этот цепкий взгляд он уже где-то видел. Только удвоенный.

– Мы с вами знакомы?

– О, да, господин вир Тонхлейн. Вы приняли активное участие в становлении меня как личности. Также вы дали сильный толчок в развитии моей карьеры. Мы теперь коллеги не только, хе-хе, духовно, но и практически. Я теперь тоже работаю на земле. Чудеснейшие ощущения. Если бы еще не этот небольшой казус.

Огарок провел по лицу тыльной стороной изуродованной огнем и лишенной мизинца и указательного пальца ладони. Некоторые сухожилия, казалось, лежали поверх кожи. Сьомирина тихо пискнула и отвернулась.