Интриги дядюшки Йивентрия

Каюта располагалась с левой по ходу движения поезда стороны. Платформа была с противоположной стороны, и у Йозефика не было никакой возможности поглазеть на провожающих. Из окна открывался вид еще на два пока пустых перрона, за которыми скрывался вид на чудеснейшую глухую стену подсобного здания бледно-оранжевого цвета. В ней было пробито одно кривенькое окошко, на подоконнике которого сидела осоловевшая от утреннего солнышка кошка. Пейзаж поражал своей статичностью. Каюта тоже развлечениями не радовала. Два больших кожаных кресла, одно из которых он с удовольствием оккупировал, журнальный столик с туристическими брошюрками и две рогатые вешалки. Естественно, на стенах возле кресел висели вездесущие зеленые бра, включающиеся цепочками. Все дорого, красиво, качественно, но скучно. Даже узор на напольном ковре не вызывал никаких фантазий. Про себя Йозефик отметил, что его чемодан из кожи не священных шаунских крокодилов идеально вписывался в эту обстановку. Да и сам он был достаточно хорош. Так хорош, что даже потянулся от удовольствия, как кот. После чего снял шляпу и пиджак и нарядил в них вешалку. От этого она стала похожа на гангстера-дистрофика.

Вернувшись в свое кресло, Йозефик заметил, что кошка с пейзажа исчезла. И окно исчезло. Даже дома и перронов больше не было. Молодой человек замер в замешательстве. Оцепенение сняла с него лишь медленно проползшая мимо водонапорная башня. Поезд тронулся так мягко, что Йозефик даже не заметил. В предвкушении комфортного путешествия, фуршета в машинном отделении, а может, и экскурсии по локомотиву он еще раз потянулся. Прибывший сосед застал Йозефика сладко зевающим и закинувшим усталые ноги на журнальный стол.

– Здравствуйте, здравствуйте, – хорошо поставленным голосом сказал вновь прибывший – среднего роста, средних лет, поразительно никакой человек с ядовитыми глазами. – Нам с вами предстоит совершить вместе шестичасовое путешествие до Келпиела-зи-Фах. Между прочим, раньше этот город назывался Воротами Севера и при Мерцен… – начал вещать на узкую аудиторию он.

– Вы, собственно, из какой газеты будете? – принимая более приличную, но менее удобную позу, обрубил его стройную речь Йозефик, надо сказать, немало озадачив того своей осведомленностью.

– В основном «Эхо эпической эпохи». В другие издания пишу только по возможности и желанию. И иногда я свободная птица. – Он бросил свой потертый малиновый саквояж на багажную полку, клетчатый пиджак и кепку повесил на свободную вешалку и медленно, будто в горячую ванну, опустился в кресло. Он, казалось, отключился, но вдруг тряхнул головой и протянул Йозефику руку. – Хампфри Талецки. Как вы узнали, что я репортер?

– Случайно, – пожав его холодную вялую руку, обронил Йозефик.

– Да-да. Имеющий уши да услышит, имеющий интерес да узнает. Вы из какой конторы? – Взгляд Талецки стал злым, как хорек. От его агрессивной общительности Йозефику стало некомфортно, и иллюзии о прекрасной поездке собрали манатки и ушли.

– Без обид, но оставьте меня, пожалуйста, в покое, – без особой надежды на успех взмолился Йозефик.

– Ах, вы оттуда. – Талецки ткнул пальцем вверх. – Тогда молчу, молчу… А ловко вы эту министерскую женушку на место поставили. Мда. Скандал тот еще. Им конец. Может, все-таки прокомментируете? Эксклюзив в знак расположения к товарищу по путешествию?

– Без комментариев.

– Ха-ха. Конечно-конечно. Зачем же они нужны, когда и так ясно, как все плохо. Подумать только! Министр скоропостижно скончался, а его жена исчезает, да еще и заместителя министра прихватывает. Все на ушах, все в шоке. Но, а у вас все под контролем. Восхищает. Честно, восхищает! Не зря налоги платим.

Йозефик бы покривил душой, сказав, что ему не нравятся все эти забавные недоразумения и совпадения. Наклевывалась интересная игра, и он был совсем не прочь в нее сыграть. Главное было не позволить выползти на лицо глупой ухмылке, и дело в шляпе. Зачем оно ему нужно и чем это закончится, его почему-то не волновало. Подумалось, что, должно быть, он становится настоящим вир Тонхлейном. Шило в попе, ветер в ушах – все такое. Тем временем в животе Йозефика происходили сложные химические реакции, которые напрямую были связаны с усвоением кулинарного шедевра неизвестного автора из комплектующих мясокомбината «Потеряшка». Раздалось печальное урчание, будто завыл утопающий в болоте волк. Талецки уставился на молодого человека как хищная птица.

– Кажется, мы не с того начали знакомство. Моя вина. И дабы эту вину искупить, я просто обязан пригласить вас отобедать со мной. Я слышал, шеф-повар «Темной ночи» настоящий волшебник. Его khlebnije corki nie rasgrizies лучшие к северу от моря. Два настоящих джентльмена, путешествующие инкогнито… О боги, я же забыл предупредить вас, что путешествую инкогнито! – Талецки протянул Йозефику визитку. – В общем, отчего двум джентльменам, путешествующим инкогнито, не попутешествовать инкогнито сообща?

ХАМПФРИ ТАЛЕЦКИ

Инкогнитый журналист